Ульмигания

— Ничего, — сказал Тороп. — Я был готов к этому. Не забыл, выходит, княжич нам ни Юряту, ни Ратибора, ни сродственников своих.

— И этого не забудет.

— Бог ему судья…

— Лошадей я не расседлывал, — сказал Даниил. — А у княжичева коня подпругу подрезал. Поехали?

Скоро они уже плыли, переправляясь через Днепр.

Пьяный княжич не сразу их хватился. Да и хватившись, не стал догонять — эти двое могли принести ему гораздо больше неприятностей, чем он им. Александр Ярославич затаил обиду, уверив себя в том, что когда-нибудь они еще встретятся и уж тогда он припомнит все.

Пройдет много лет, прежде чем такой случай ему представится. А пока Тороп и Даниил держали путь на запад, в загадочную страну белых великанов — Ульмиганию, как ее называл Даниил, или Пруссию, как звалась она у других народов.

Глава 5

Литовцы спустили их на лодке вниз по Неману. Сделали они это нехотя, уступив мерцанию серебра в руке Даниила. Река была широкой, спокойной и свободно катила свои воды сквозь нехоженые дубравы. Тороп уже не удивлялся тому, что земля здесь почти не обработана, а присутствие человека на ней незаметно. Пока проходили Литву, он видел, что народ ее живет бедно, без прихотей, довольствуясь тем, что давала дикая природа.

Торопу наскучили однообразно заросшие лесом берега реки, и он задремал. Разбудила его странная, нависшая в воздухе тревога. Гребцы, насупившись, вглядывались в левый берег, где за деревьями виднелись мрачные, массивные развалины из гигантских валунов. Взмахи весел стали реже.

— Чего они испугались? — спросил Тороп Даниила.

Даниил пожал плечами:

— Кто их знает?

Он спросил что-то по-литовски у старшего из гребцов. Тот ответил.

— Он говорит, — сказал Даниил, — здесь особенно свирепствуют прусские дозоры. Никому из них не хочется попасть в рабство.

— Но ведь они не будут выходить на берег.

— Конечно. Я думаю, дело вовсе не в дозорах. Мы уже давно в Пруссии. Литовцы боятся замка великанов. Они считают его заколдованным. Вот смотри, дальше того места, на котором мы сейчас находимся, они не поплывут. Если это не так, значит, за мое отсутствие здесь произошли большие перемены.

Словно по его команде лодка повернула к берегу. Даниил засмеялся и закричал:

— Хвала тебе, могущественный Перкун за то, что ты хранишь священную Ульмиганию неприкосновенной!

От страсти, так явно прозвучавшей в его голосе, Торопу стало не по себе. Он впервые всерьез задумался над тем, что на шее у него крест, а едет он в закрытую от всего мира бдительными дозорами и заколдованными замками языческую страну.

Тем временем лодка ткнулась носом в береговой песок. Отсюда руин не было видно, но Тороп ясно ощущал их присутствие. Кроме того, чутье воина подсказывало, что следят за ним не только развалины древнего замка. Где-то близко были люди, и он чувствовал исходящую от них опасность.

Литовцы оттолкнулись веслом от пляжа и торопливо выгребли на середину реки.

— Тут кто-то есть, — тихо сказал Тороп Даниилу.

— Знаю.

Из зарослей вышел большой темный волк. Тороп положил руку на рукоять меча.

— Спокойно, — сказал Даниил. — Он не сделает нам ничего плохого.

Не дойдя до витязей, волк остановился, понюхал воздух и как ни в чем не бывало побежал по берегу вдоль реки.

— Это Скаловия — страна склавинов, — сказал Даниил. — Они издревле дружат с волками. А вообще, это мог быть и не волк, а местный вайделот. Хорошо, что ты не напал на него. У нас могли быть большие неприятности.

Кустарник, поднимавшийся по откосу, переходил в лес, мрачно взиравший на Торопа с высоты. Громко и внятно в нем прокричала кукушка.

— Это не птица, — сказал Тороп.

— Молодец, — сказал Даниил, вглядываясь в заросли. — Кстати, здесь меня зовут Дилинг.

Потом он громко сказал что-то по-прусски. В следующее мгновение лес, не шевельнув ни единой веткой, выпустил трех рослых русобородых мужчин.

Тороп немного разочарованно разглядывал воинов, о которых столько слышал от Даниила. Ни кольчуг, ни шлемов, ничего сколько-нибудь похожего на доспехи, на них не было. Все трое были в островерхих войлочных колпаках и грубых рубахах с нашитыми на плечи и грудь пластинами из толстой кожи. Они походили бы на литовцев, если б не короткие мечи на поясе и манера, с которой воины держали свои тонкие метательные копья. Она выдавала в них привычных к оружию людей. И все же Тороп думал, что без труда справился бы с ними в одиночку. И это — хваленые прусские витинги, о которых с одобрением отзывался даже Попович?!

Пока Дилинг разговаривал с дозором, Тороп прислушивался к непонятной, но чем-то похожей на славянскую речи. Иногда ему казалось, что он различает знакомые слова, однако смысла их Тороп не успевал уловить.

Постепенно напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, и вскоре Тороп с Даниилом-Дилингом в сопровождении дозорных шли через лес к небольшой засеке в глубине дубравы.

Засека была примитивной, похожей на те, какие сооружали бродники на зимних стоянках — холм, окруженный небольшим рвом и частоколом.