Ульмигания

— Зачем? — удивилась Милдена.

— Да кто ж его знает? Говорят, он не из пруссов, разве прусс такое себе позволит? Христианин!

Рыбак сказал это с таким отвращением на лице, что Милдена рассмеялась. Она еще ни о чем не догадывалась и не видела, как сдвинул брови Дилинг.

— А что же охрана? — спросил он.

— Охрана! — рыбак аж плеснул руками по бокам от возбуждения. — Еле отбились! Витинг, говорят, молод, да как заговоренный. Пятерых положил! А ему еще целая стая барстуков помогает.

— Значит, отбились, говоришь? — спросил Дилинг.

— Отбились. Что творится! — закряхтел рыбак. — Разве в былые времена…

— Он ночью придет, — негромко сказал Дилинг.

— Что? — спросил рыбак.

Милдена быстро повернулась и посмотрела на Дилинга. Тот задумчиво почесывал бороду.

— Дилинг, — тихо позвала Милдена.

Он посмотрел отсутствующим взглядом и пошел в хижину.

— Так вот я и говорю, — продолжал рыбак. — В былые времена разве кто посмел бы подойти к храму Лиго? Или вот взять хотя бы то, что творится на рынке в Шоневике. Разве раньше кто из молодых посмел бы…

Дилинг вышел в кольчуге и опоясанный мечом. В руке у него был серебряный пояс Торопа. Ни слова не говоря, он направился к навесу для лошадей и стал седлать сверяписа.

Милдена пошатнулась и схватила рыбака за рукав вилны, чтобы не упасть. Тот что-то говорил ей, но она не слышала. Рыбак подвел ее к штабелю досок у хижины и усадил. Дилинг приладил скайтан, сел на лошадь и ускакал.

Глава 21

Крива не был уверен так, как Дилинг, что нападение на храм повторится. Но, несмотря на это, к вечеру вокруг вершины холма стоял высокий частокол, а внутри расположились лучшие витинги страны воинов.

Обо всех приготовлениях на горе Торопу постоянно доносили вездесущие и незаметные людям барстуки. Они же, как только самбы начали сооружать ограду, стали рыть под нее подкоп. В земляных работах с барстуками могли сравниться только кроты. И те и другие одинаково хорошо ориентировались под землей. К окончанию работ самбами ход, шедший к самым стенам храма, тоже был готов. До поверхности оставалось около двух локтей земли, которую два барстука могли выбрать в считаные мгновения.

Как всегда бывает весной на полуострове, после яркого дня с моря натянуло туман. Он оседал на деревьях, и те роняли с веток частые крупные капли. Туман густел, ускоряя мутные сумерки.

Витинги, охранявшие храм, выставили на склонах несколько дозоров. Воины жались к кострам, отчасти спасавшим от сырости.

Барстуки не знали, зачем их королю нужна жрица Лиго, и не задумывались над этим. Их задачей была защита короля, и только она казалась им важной.

Самбы за оградой и в дозорах у костров тоже не привыкли задаваться вопросами. Их делом была война, а на ней раздумывать некогда.

Дилинг, ящерицей облазавший весь холм в поисках Торопа, иногда задумывался о причинах, толкнувших того на штурм храма, но только чтобы понять его дальнейшие действия и оказаться вовремя в нужном месте. Он привел Торопа в эту чужую для него страну, и чувствовал себя виноватым за все злоключения, свалившиеся здесь на русского. Но никаких признаков его присутствия на холме Дилинг не нашел, хотя и знал, что Тороп где-то близко.

Это и радовало Дилинга, — значит, Тороп тот, каким он его знал, — и волновало: Дилинг боялся опоздать к нужному моменту.

Всерьез обеспокоены ситуацией на горе Лиго были только два человека, два великих вайделота. Крива, потому что не понимал, что происходит, а это всегда бесило его. И Виндия, сознававшая, что уже потеряла «сына и мужа», но все еще отказывавшаяся поверить в это. Вновь и вновь она звала на помощь носейлов, умоляла шар заговорить, открыть ей тайны провидения, но духи к ней не шли, а шар мстил безмолвием и холодностью.

У храма разожгли несколько костров. Сумерки, смешавшись с туманом, загустели, как сусло, и облаком колыхались над вершиной холма.

Витинг, присматривавший за кострами на южной стороне храма, шел с охапкой дров и уронил несколько поленьев. Он наклонился, чтобы поднять их, и ему показалось, что трава перед ним шевелится. Потом почва просела, а в одном месте провалилась дырой в земле. Дыра была небольшой, и витинг хотел сунуть туда руку, но поостерегся, вспомнив разговоры об Анге и его нападении на Криву. Он бросил дрова, подошел ближе и взялся за рукоять меча. Но тут ему стало не до оружия — земля начала проваливаться. Витинг замахал руками, и, вскрикнув, вместе с комьями почвы ушел вниз.

Всадив нож в шею витинга, Тороп оставил его заботам барстуков, а сам выскочил наружу. Для того чтобы попасть в каменное святилище, ему достаточно было завернуть за угол, но он видел, что в его сторону уже смотрят несколько воинов. Дыра им была не видна, и пока они принимали его за кострового.

— Что там у тебя? — спросил один из них.

— Дрова рассыпал, — сказал Тороп и стал собирать поленья.

— А чего кричишь, они тебе на яйца упали, что ли? — спросил тот же голос, и витинги засмеялись.

— Зиман! — позвал кто-то из компании.

Тороп не знал, зовут кострового или еще кого, и продолжал молча собирать на руку дрова.

— Да это, кажется, не он.