Уловка

Она протянула руку.

— Погоди. Мы можем поговорить внутри? — Дайю открыла дверь полностью.

Мое сердце сжалось. Дайю выглядела прекрасно и так уязвимо. Она решила довериться мне. Я ощущал себя ужасно.

— Я… — я кашлянул, — не хотел бы проблем для тебя.

Она покачала головой.

— Все хорошо. Мы с отцом делим номер, но он не вернется до полуночи. На празднике слишком много важных для него людей.

Дайю отошла, словно впуская меня, и цветочный аромат с ноткой цитруса, который она наносила по особым случаям, донесся до меня. Я без слов прошел внутрь, и она закрыла дверь за нами. Я представлял, как Линь И смотрела на нас через камеру, передавая Айрис и Аруну, что происходит. Я ощущал себя героем, который столкнулся с неожиданным препятствием, и ему нужно было хитрить и играть роль, вот только вместо этого я лепетал и не знал, что делать.

«Что теперь?».

Айрис могла пройти в номер с ключом-картой, который дала Линь И, и датчик движения даст ей знать, пусто ли в комнате. В номере было две спальни, и мне нужно было увести Дайю в ее комнату, чтобы Айрис могла пробраться. Я посмотрел на высокий потолок и золотые шторы, которые были раздвинуты, позволяли увидеть реку и сияющие огнями здания. Большая хрустальная люстра висела в гостиной, нежно озаряя комнату светом. В углу стояло большое пианино, крышка была открыта. Этот номер был больше многих домов.

Дайю указала на одно из кресел, намекая, что нам нужно присесть, я покачал головой.

— Может, лучше пойдем в твою спальню? — я мысленно скривился. Спокойнее.

Ее щеки тут же покраснели.

— Я не… я про… — я глубоко вдохнул. — Мне неудобно в гостиной. Я знаю, что твой отец занят на гала, но вдруг ему что-то понадобится, и он наткнется на нас?

— Я не подумала… — сказала она. — Просто… — Дайю сжала губы, ей было неловко, как мне. — Моя спальня тут.

Я кивнул. Руки все еще были в карманах штанов, я сжал их в кулаки. Было больно ощущать такую неловкость рядом с ней — будто мы были незнакомцами — после месяцев в единстве.

Дайю вела меня, и я не мог не восхититься тем, как ее бедра двигались по шелком ципао.

«Возьми себя в руки».

Я прошел за ней по коридору с мягким ковром, и она остановилась у широкой двери и открыла ее.

— Ты прав, — сказала она, указывая жестом, что я войду первым. — С моим отцом не угадаешь. Мы еще не делили с ним номер, но в этот раз он настоял. Самое время для сближения, — я уловил сарказм в ее голосе.

Я прошел в роскошную спальню бежевого цвета. Кровать королевского размера была украшена золотыми и серебряными подушками поверх больших мягких подушек. Горничная оставила красную розу и блюдце с шоколадом на подносе на кровати после уборки. Я знал, что они побывали тут, потому что Дайю устраивала беспорядок сильнее меня. Эти воспоминания всплыли не вовремя.

Вдруг я захотел быть где угодно, но не здесь, с девушкой, которую любил, но мог потерять из-за нашей лжи.

Она опустилась на край кровати. В стороне на полу валялись туфли на высоких каблуках. Дайю ненавидела такие туфли, жаловалась, что они давили пальцы ее ног, и она в них не могла идти изящно.

— Итак… — она погладила одеяло ладонью. — О чем ты хотел поговорить?

Я смотрел на ковер, пытаясь подобрать слова.

— Я хотел поблагодарить тебя, — выдавил я после долгой паузы. — За новое оборудование для клиники.

— Это помогло?

Я кивнул.

— Мы не смогли договориться, чтобы вентиляторы доставили в тот же день. А твои помешали серьезным болезням и возможным смертям.

Ее глаза заблестели.

— Я так рада. Я должна была что-нибудь сделать.

Она пыталась поймать мой взгляд, но я не мог смотреть на нее. Я так много хотел сказать, но слова застревали в груди и горле.

«Прости, что я врал. Я хочу доверять тебе».

— Ты расскажешь, что делаешь в Шанхае? — спросила она после неудобной паузы.

— Приехал к другу, — я кашлянул, — к другу в беде.

— Я не знала, что приеду в Шанхай, пока отец не выдвинул ультиматум — поддержать его публично или лишиться из-за его стараний всех спонсоров.

Я смотрел на нее. После всего, что сделал Цзинь, я думал, что меня не удивят его беспощадные поступки. Но я был удивлен.

— У меня не было выбора, — сказала она. — Я не знала, как тебе сказать.

— Но ты все еще наследница корпорации Цзинь.

Она смотрела на нефритовый браслет, крутила его на запястье, но подняла голову.

— Я…

— Почему? — я перебил ее. — Почему, Дайю? Я думал, что поступки твоего отца, тактика корпорации — это то, против чего ты. Он угрожал тебе, чтобы получить желаемое, и поступал гораздо хуже.

«Я думал, мы заодно».

— Знаю, — ответила она. — Но как лучше все изменить? Изнутри. Отец построил империю властью, деньгами и влиянием. Я могу биться с ним изнутри или снаружи, лишенная уважения и наследства, — она встала и прошла ко мне, была так близко, что я хотел инстинктивно коснуться ее. По привычке. — Как бы ты сыграл?

Она легонько коснулась моего плеча. Я подавил желание прильнуть к ней, несмотря на сомнения, на вопросы в голове. Я отошел на шаг, и она опустила руку.

— Я думал о том, что мы сказали друг другу возле клиники… — сказал я.