Уловка

Я рассмеялся, ведь знал, что она шутила.

— Было немного сложно, но так приятно.

Айрис склонилась, мы стукнулись кулаками. Она тоже любила лазать по стенам, и я редко видел, чтобы она стояла на месте. Если кто и мог понять, как сложно мне было терпеть без активности, так это Айрис. Шипение овощей на горячей сковороде перебило наш разговор, запахло жареным чесноком и луком.

Дайю вышла из кухни с квадратным блюдом через пять минут. Ее ладонь скользнула по моей пояснице, пока она проходила мимо, послав по мне ток. Она опустила блюдо, подвинув все на столе. Айрис открыла контейнер с уткой, и Дайю палочками переложила кусочки на блюдо.

Я принес холодное пиво и чай со льдом, когда овощи были поджарены, и мы устроились за столом перед окнами во всю стену, чтобы поужинать вместе. Полная луна висела низко над горизонтом, загрязнения бледно сияли от ее света. Машины летали над городом, ю спешили в рестораны на праздник.

Мы ели в тишине пару минут, наслаждаясь вкусной едой, а еще — обществом, празднуя вместе, а не скрываясь, рискуя жизнями, боясь, что что-то пойдет не так.

Арун кашлянул и поднял бутылку пива.

— За Чжоу, принявшего нас у себя и выжившего после первой огнестрельной раны.

— Первой! — воскликнула Дайю. — И последней, надеюсь…

— Ага, на что ты намекаешь? — вмешался я.

Арун сделал большой глоток пива и пожал плечами.

— Я не намекаю, — он кивнул Дайю. — Прости, но твой парень — магнит для бед.

Айрис и Линь И рассмеялись.

— Кто-то должен был тебе сказать, — усмехнулся Арун.

— Стоило подумать, — Дайю взглянула на меня, — можно ли влюбляться в парня, который играет ножами.

Арун издал громкое «ха», но Дайю сжала мои пальцы во время ответа ему. Я едва слышал ее шутку, уловил только часть про «влюбляться в парня». Жар поднялся от шеи к лицу, я сделал большой глоток пива, пытаясь прикрыть эмоции. Дайю никогда не стеснялась выражать свои чувства ко мне, но и не заявляла так смело перед моими друзьями, которые были для меня важнее всех в этом мире. И они приняли это с сияющими глазами, их щеки порозовели от еды и общения.

Я поднял свое пиво и сказал:

— За доктора Натарай. Твоя мама была мамой всем нам, Арун. Она любила нас как своих детей, — мои друзья притихли, но глаза еще сияли. Все подняли напитки.

— Она говорила нам поступать правильно, — сказала Линь И. — И показывала на своем примере.

Арун опустил голову от эмоций, и Линь И обняла его плечи. Он кивнул, но говорил своим ногам:

— Она так делала. Она этому меня научила. Поступай правильно, Арун, и ты не собьешься с пути. Помогай тем, кто в беде…

— Она бы так тобой гордилась, — ответила Линь И.

Арун поднял голову и вытер глаза.

— Она гордилась бы всеми нами.

Мы сидели какое-то время в тишине и смотрели на луну. Линь И склонилась, кашлянула и сказала:

— За Джени, — мы подняли напитки. — Только я ее знала, но она могла бы стать одной из нас. Я благодарна тому, что ее наследие живет, — катализатор Джени произвел революцию на рынке фильтров, и ее семья быстро разбогатела. Они не будут больше ни в чем нуждаться. Линь И стукнулась стаканом со стаканом Дайю. — И спасибо тебе за то, что помогла этому произойти. Ты сильно рисковала… всем.

Дайю улыбнулась, будто стеснялась.

— Я была рада помочь, чем могла.

— Как ты, босс? — тихо спросил я. Линь И выглядела хорошо, уже была похожа на себя. За всю ночь так и не появилась ее вечная морщинка тревоги между бровей.

— Да, как ты, босс? — спросил Арун.

— Уже лучше, — ответила Линь И. — Я ходила на прием… говорила… это помогает.

После паузы Айрис подняла стакан жасминового чая со льдом.

— И за Виктора…

Мы снова подняли напитки.

— Обаятельного, — сказал я.

— Обходительного, — добавил Арун.

— И самого милого щеголя, с которым я имела дело, — сказала Айрис.

Линь И последней поднесла свой стакан к нашим, даже не вытирая слезы.

— Очаровывающего словами, — прошептала она. — И самого верного друга.

Мы кивнули, и Дайю придвинулась и задела губами мою щеку. Я не понимал до этого, что мое лицо было мокрым. Я встал и отошел на кухню, принес всем еще напитков, прикрылся этим предлогом.

«На его месте должен был оказаться я».

Мысль всегда возникала внезапно, как обвинение, полное печали и гнева. Но это были не слова Виктора, он бы так мне никогда не сказал. Я понял это сегодня, в этот миг, когда мы всех вспоминали. Виктор прощал тех, кого любил, это делало его отличным другом. И мне нужно было научиться прощать себя.

Руки обвили мой пояс. Дайю не давила на мой левый бок, хоть рана уже зажила.

— Эй, — она обняла меня сзади, и я ощутил ее тепло у спины. — Тебе помочь?

Я подвинулся, обвил ее рукой и скользнул другой ладонью по ее гладкой шее. Дайю задрожала, провела ладонями по моей спине, притягивая меня ближе. Мы неспешно целовались, давали обещания руками и губами. Забыв обо всем, мы уже были готовы пройти к моей расправленной кровати и начать спешно раздевать друг друга. Но тут Арун крикнул из гостиной:

— Так что там с напитками, бро?

Мы отодвинулись, и Дайю прижала ладонь к губам, не скрывая улыбки. Она провела пальцами по волосам и поправила платье.