Уловка авторитета

Утром Назар спал недолго. Несмотря на вечернюю пьянку, он проснулся бодрым и полным сил. Даже дрыхнувшая рядом Светка не вызвала у него ни малейшего желания, до того ему хотелось побыстрее побеседовать с мужичком, которого притащили из особняка Кривого и посадили в комнату с зарешеченными окнами на третьем этаже — ту самую, где недавно отдыхал Грудов. Она специально предназначалась для «особо важных» гостей — тех, кого надо было тащить в гости силой.

Назар сбежал вниз, наскоро позавтракал в обществе бригадира Лехи Партизана, которому вполне доверял, потом поднял на ноги охрану и приказал доставить к нему на допрос одного из арестованных. Паренька пока решили не трогать и дали выспаться после вчерашнего кошмара. А мужичка притащили в подвал. Он был взъерошен, помят и напуган. Похоже, ночью так и не смог уснуть, переживая за свою судьбу. Он прекрасно понимал, что его не оставят в живых, как свидетеля, который может показать на тех, кто штурмовал особняк.

Назар спустился вниз и занял стул напротив пленника. Тот уже сидел на стуле для допросов, и его даже не стали привязывать. Ждать какой-то агрессии от этого смертельно напуганного человека было просто смешно. Во всяком случае, так казалось, что он напуган. Но Назар слишком давно жил в криминальном мире, чтобы принимать показное состояние человека за чистую монету. Порой и якобы смертельно раненые братки вдруг вставали на ноги и начинали стрелять.

— Если будешь молчать, тебя придется кончить, — сходу сказал авторитет, сохраняя на своем лице хмурую застывшую маску, которая сразу лишала пленника всякой надежды на освобождение. — Если все расскажешь, получишь шанс.

— Что вам рассказать? — уточнил мужичок и опять запел свою песню. — Я не в курсе! Первый раз попал в этот дом. Слышал, что хозяин — авторитет по имени Кривой. Видел, как он сбежал. И все! Больше ничего не знаю!

Назар тяжко вздохнул. Похоже, человек не понимает, что его часы сочтены. Так неужели надо еще ломать комедию и пытаться выигрывать время тупым, бессмысленным обманом? Нет, ничего здесь уже не выиграешь, а только разозлишь своего палача.

— Кто ты такой? — бросил Назар.

— Я же говорил! — мужичок зажался еще больше, по-видимому, опасаясь, что сейчас его будут бить. — Я антиквар. Меня пригласили, чтобы обставить особняк старинной мебелью. Хозяин хотел превратить его во дворец.

Было странно, что никаких документов, удостоверяющих личность, при пленнике не нашли. Даже водительских прав. Антиквар без машины — что-то здесь было не так!

— Как фамилия?

— Вахрамеев, — сообщил мужичок. — Вахрамеев Борис Константинович.

— Как? — переспросил Назар, вдруг услышав в этом что-то знакомое.

— Вахрамеев, — повторил мужичок.

Назар напряженно вспоминал, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он слышал эту фамилию. Причем, слышал очень давно и мог уже забыть, но помнил. Запала ему в память эта фамилия, только вот по какому поводу запала? Кажется, что-то криминальное было с ней связано, а совсем не антикварное. Черт, и спросить не у кого! Только разве у Кучера! Петька наверняка знает. Так его уже нет в живых! И Назар до сердечной боли пожалел об этой потери. Не заменить его теперь никем. Такого помощника ему никогда не найти! Он узнает, кто убийца, обязательно узнает и отомстит! Жестоко отомстит!

— Вахрамеев! Вахрамеев! — задумчиво повторял Назар, тщетно пытаясь вспомнить, где он мог слышать эту фамилию. Ходила одно время похожая то ли фамилия, то ли кликуха в криминальной среде. Да пропала потом. Так и забылась совсем. Но Назар ее почему-то еще помнит.

— Уж не Вахрамеем ли тебя кличут? — уточнил он.

— Каким Вахрамеем? — испугался мужичок. — Борисом меня кличут. Борисом!

Назар повернулся к бригадиру Лехе.

— Ты не слыхал такое погоняло случайно?

Тот помотал головой, поджав губы.

— Нет. Но таких антикваров в нашем городе я не знаю.

— Так я приезжий! — обрадовался чему-то мужичок. — Из Нижнего. Можете навести справки. Меня там многие знают.

— Да только я никого в Нижнем не знаю! — сокрушенно заметил Назар. — Сдается мне, ты такой же антиквар, как я дирижер симфонического оркестра.

— Не-е, антиквар я! — испуганно забормотал мужичок. — Мебель торгую, картины, статуэтки. Девятнадцатый век и ранее. У меня клиентура богатая. И артисты, и политики, и авторитеты. Для меня различий нет. Все клиенты равны.

Назар пристально смотрел на него и нутром чувствовал, что мужик сильно заливает. Не такой человек Кривой, чтобы статуэтками заниматься. Да и по обстановке его особняка не скажешь, что она сплошной антиквариат. Хоть бы одна задрипанная картина на стене висела и хоть бы один стул с гнутыми ножками от мастера Гамбса! Одни только фотографии с голыми бабами, да шкафы-купе из прессованных опилок.

— Что-то я не замечал раньше, как Кривой антиквариатом интересуется! — сохраняя мрачное выражение лица, пробормотал Назар. — Если он и любит старые портреты, так только на зеленых купюрах. Короче, мужик, раз не хочешь дело говорить, придется тебя в расход. Мне ты больше без надобности.