Уловка медвежатника

Коротко постучавшись, он распахнул дверь и вошел в кабинет. За столом сидел крепкого вида мужчина в добротном черном сюртуке, белую рубаху обтягивал галстук, на котором блеснул зажим с крупным бриллиантом. Каждая деталь одежды была строго продумана, белый платок, слегка высовывавшийся из нагрудного кармана, лишь подчеркивал его строгий стиль. С первого взгляда можно было понять, что он из потомственных банкиров. Но достаточно ему было взглянуть на вошедшего, как прежняя недоверчивость сменилась приторным радушием.

– Какая радость! Бог ты мой! – раскинул он руки.

– Вы не позабыли о моей просьбе, Евстратий Иосифович? – дружелюбно спросил Григорий Леонидович, подавляя всплеск эмоций.

Банкир уверенно и сильно пожал руку. На какое-то мгновение через деланое радушие отчетливо проступило недоверие, столь свойственное этому племени.

– Что вы?! – яростно заверил банкир. – Разве я могу? У нас же с вами соглашение, любезный вы мой, Григорий Леонидович. – Банкир почти укорял. Виноградов невольно улыбнулся. Даже в самом удачливом банкире живет ростовщик с глухой городской окраины, который никогда не побрезгует случайно свалившейся копейкой. – Надеюсь, мое участие будет как-нибудь отмечено полицией?

– Несомненно, – невесело буркнул Виноградов. – Я сообщу о вас директору Департамента, действительному статскому советнику господину Александру Павловичу Трегубову.

– Я был бы вам очень признателен.

– Не забывайте, все должно быть в точности исполнено. Его имя Серафим Рыбушкин.

– У меня на деньги и имена хорошая память, – очень серьезно отвечал банкир.

Виноградов невольно хмыкнул – кто бы сомневался!

* * *

Ровно в восемь часов вечера в дверь номера постучали. В какой-то момент Краюшкиным овладело уныние. Похоже, что дамы принимали его за какую-то машину любви, которая не ведает износа. Он уверенно направился к двери: придется все-таки барышням объяснить, что ему нужно время для восстановления физических сил. Его график в общении с прекрасным полом настолько плотный, что у него не остается времени даже для отправления естественных надобностей.

Виктор Краюшкин уже подготовил несколько резких фраз, которые должны были спровадить барышень из номера, но, открыв дверь, увидел перед собой господина в цилиндре. Поначалу Виктор Алексеевич принял его за одного из собутыльников, стертых из его памяти многочисленными возлияниями. Но молодой человек приподнял цилиндр и мгновенно рассеял все опасения:

– Вас уже предупреждали о моем приходе, – и, не давая Краюшкину опомниться, уверенно перешагнул через порог, потеснив его плечом самую малость.

Внешность визитера была самая непримечательная, какая может быть разве что у агентов наружного наблюдения. Отсутствовала всякая значительная примета, за которую мог бы зацепиться наблюдательный глаз. Среднего росточка, в темно-сером кашемировом пальто не самой последней моды; изрядно стоптанные туфли, свидетельствующие о том, что их обладатель склонен к пешим прогулкам. Вот разве что необычна была его трость, весьма изящной работы из черного коралла с удобным набалдашником в виде отдыхающего льва. Такая фигура, несомненно, должна была составлять предмет гордости хозяина.

Устроившись в кресле, он уперся руками о трость и, наблюдая за слегка замешкавшимся Краюшкиным, спросил по-деловому:

– Надеюсь, вы один?

– Сейчас один.

– А то, знаете ли, наслышан! Впрочем, неважно. Вы знаете, кто я?

Следовало развеять последние сомнения.

– Догадываюсь, но мне бы хотелось, чтобы вы представились.

– Весьма похвально, – одобрительно кивнул незнакомец. – Следовательно, это еще раз доказывает, что мы в вас не ошиблись. Я из службы имперской безопасности. Можете звать меня Владлен Модестович.

– Вот как? – не сумел сдержать своего удивления Краюшкин. – А я думал, что этим делом занимается сыскная полиция.

Легкий кивок головы. Похоже, что этот господин привык к вниманию.

– Сыскная полиция тоже. Но, сами понимаете, если из казны пропадают столь внушительные суммы, то это напрямую угрожает национальным интересам империи, и ее безопасности в том числе. Так что мы просто не можем находиться в стороне. Даже хотя бы потому, что совершенно непонятно, кому могут пойти эти суммы. Не исключено, что деньгами могут воспользоваться всякого рода революционеры, используя их для свержения режима. Так что в нашу задачу входит выяснить это доподлинно. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Разумеется!

Тон размеренный, спокойный и одновременно какой-то начальственный. В его присутствии почему-то возникало желание слушать наставительную речь стоя. Виктор Краюшкин поймал себя на том, что чувствует себя в собственном номере гостем. Этого еще не хватало!

Краюшкин присел на свободный стул.

– А теперь давайте поговорим с вами по существу.

– Я готов.

– Сколько раз вы были у Макарцева?

– Два раза, – уверенно отвечал Краюшкин. – Второй раз я провел у него довольно долго. Мы даже отобедали.

– Прекрасно! – довольно протянул господин. – Вы подходили к окну?

– Во время разговора я сидел у окна.

– Куда выходят окна?