Уловки любви

Грейс засмеялась сквозь слезы и снова обняла подругу.

— О да, он такой. Идеальный во всем, кроме его властных манер и упрямства в некоторых вопросах.

— Ну, ну, жена, имей в виду, я намерен оправдаться, и я уже сказал Ханне, что я идеальный муж. Ты сама мне это говорила!

— Я вижу, что допустила большую ошибку, переборщив с похвалами.

Грейс снова засмеялась. Винсент откинулся на спинку сиденья. Грейс и Ханна болтали без умолку, они говорили о сестрах Грейс и их семьях, о будущем ребенке Грейс и о ее уверенности, что это будет мальчик.

После того как они проездили по парку около часа, Ханна кивнула Винсенту. Это означало, что время ее визита заканчивается.

— Барнабас, — приказал Винсент, — поезжай обратно к мосту.

Экипаж развернулся. Когда он уже замедлял ход, Ханна сказала:

— Я подумала о том, про что вы спрашивали. О моем отце. Я вспомнила. Он когда-то упоминал, что у него была сестра, которая жила во Франции.

— Вы знаете где?

— Кажется, в Париже. Я ее никогда не видела.

— Вы знаете, как ее зовут?

Ханна отрицательно покачала головой:

— Нет. Я только знаю, что у него была сестра, и он хотел поехать во Францию с ней повидаться. Он говорил, что в детстве они были довольно близки, но потом она сбежала.

Винсент встретился взглядом с грустным взглядом Ханны, и она ахнула.

— Вы же не думаете, что мой дед был таким же? — Она помолчала. — Не хотелось бы думать, что на свете существовали два таких чудовища.

Винсент видел, как Ханна взяла Грейс за руку и сжала ее, но смотрела она по-прежнему ему в глаза.

— Вы должны его найти, — сказала Ханна. Ее глаза потемнели и наполнились страхом, Винсент никогда еще не видел ее такой. — Он искренне считает себя одним из избранных, посланных Богом, чтобы наказать всех женщин за грехи Евы. Он думает, что он — единственный высоконравственный человек на всей земле и что его благочестие и праведность делают его не таким, как остальные грешные смертные. Вы ему показали, что он лицемерный ханжа, и из-за этого он хочет вас уничтожить.

— Не волнуйтесь. Когда-нибудь он должен вернуться домой, и я буду его ждать.

Карета замедлила ход. Ханна склонилась к Грейс, чтобы обнять ее на прощание. Винсент услышал, как она прошептала:

— Будь счастлива.

— Я счастлива.

Его сердце сжалось в груди, он напряженно глотнул. Он даже не представлял, что эти два слова будут значить для него так много.

Карета остановилась. Винсент помог Ханне спуститься. Непритязательная подруга детства Грейс, не оглядываясь назад, пошла к экипажу, который унесет ее в другую жизнь. В жизнь великолепной мадам Женевьевы, одной из самых знаменитых куртизанок во всем Лондоне. Винсент поднялся в экипаж и постучал тростью в потолок. Потом сел на мягкое сиденье рядом с Грейс и обнял ее. Она тесно прильнула к нему и прошептала:

— Спасибо.

Ее голова лежала на его груди возле сердца — того сердца, которым он поклялся больше не рисковать. Но он это сделал.

Винсент устроился в большом мягком кресле и слушал, как Грейс играет полонез Шопена. Она полностью погрузилась в музыку, ее пальцы буквально летали по клавишам, а взгляд был взглядом артиста, поглощенного своим творением. Она с головой ушла в свой собственный мир. Винсент любил слушать, как она играет, наблюдать, как она наклонялась вперед, словно музыка своей силой затягивала ее в себя. Как она слегка приподнимала локти, лаская клавиши пальцами и извлекая из них прекрасные звуки. Странно, что в таком миниатюрном создании столько силы и мощи. Грейс полностью уходила в музыку, так что ноты становились частью ее самой, и это зрелище завораживало Винсента.

Ему нравились эта часть дня — время, которое они проводили вместе, наедине. Драгоценные минуты, в которые внешнему миру не разрешалось вмешиваться. Грейс быстро пробежала по клавишам пальцами правой руки в финальном арпеджио, потом резко подняла руки и выпрямилась. Ее грудь вздымалась, щеки раскраснелись, а взгляд был по-прежнему устремлен на клавиши, словно какая-то часть ее все еще не освободилась от магии музыки.

Она помедлила, потом уронила руки по бокам, повернулась к Винсенту и со вздохом сказала:

— Только представь, как много мог бы дать нам Шопен, если бы он прожил дольше!

Винсент подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Да, это большая потеря для мира.

Он стал нежно массировать ее все еще напряженные мышцы и заметил, как она положила руку на живот и стала его поглаживать.

— Шопен его не усыпил? — спросил Винсент.

Грейс засмеялась и повернулась кругом на маленькой банкетке.

— Наверное, мне нужно было сыграть сегодня Гайдна или Брамса.

Висент помог ей встать, они подошли к небольшому удобному диванчику и сели рядом. Винсент привлек Грейс к себе.

— Спасибо тебе за сегодняшний день. — Она прильнула к нему и положила ладонь ему на грудь. — Я очень скучала по Ханне. Не могу выразить словами, как я была счастлива встретиться с ней.

Висент коснулся губами ее макушки.

— Как ты себя чувствуешь? Ты устала?

— Винсент, я чувствую себя прекрасно. И с ребенком все хорошо. Вот, потрогай. — Она положила его руку на свой растущий живот. — Чувствуешь, какой он здоровый?