Ульрих Цвингли. Его жизнь и реформаторская деятельность

В самом деле, в то время политические, церковные и даже религиозные интересы Швейцарии так тесно переплетались друг с другом, что церковный реформатор маленькой республики необходимо должен был принимать участие и в разрешении политических вопросов – не только вопреки своему званию духовного пастыря, но даже именно в силу этого звания. Цвингли вообще не был квиетистом; он не придерживался теории безусловного подчинения существующему порядку, как бы он ни был ненормален. Глубоко убежденный в правоте своего дела, он не мог не быть озабоченным теми средствами, которые могли обеспечить его торжество. Он прекрасно понимал, что такое положение вещей не может долго продолжаться, что война будет непременно, и, естественно, хотел воспользоваться благоприятной минутой, чтобы хорошо направленным ударом решить участь войны. “Ты не знаешь этих людей, – отвечал он на убеждения своего друга Эколампадия, – я уже вижу их обнаженные мечи и исполню обязанность верного стража”. Поэтому-то он и советовал своим единоверцам поспешить с войной, пока Австрия, связанная опасностью со стороны турок, не в состоянии оказать помощь своим союзникам.

Цюрихцы вполне разделяли взгляды Цвингли. Они рвались в бой, заранее уверенные в победе, и только несочувствие Берна, доказывавшего, что нельзя распространять Евангелие с мечом в руках, сдерживало до сих пор их воинственный пыл.

Но 29 мая 1529 года произошло событие, которое положило конец всяким колебаниям. Гражданская война возгорелась у костра цюрихского священника Якова Кайзера. Последний был приглашен одной общиной в союзной земле проповедовать Евангелие, но по дороге захвачен Швицем и, несмотря на протест Цюриха, подвергнут пытке и осужден на сожжение как еретик.

Чаша терпения переполнилась. 5 июня отряд цюрихцев в 500 человек уже выступал к Бремгартену, а девятого и главный отряд в четыре тысячи человек с цюрихским знаменем направился к Каппелю. При этом отряде был и Цвингли со своей алебардой через плечо. Он был уверен, что война с неподготовленным неприятелем будет недолга и не кровопролитна и окончится выгодным для его партии миром.

Действительно, известие о выступлении цюрихского войска, полученное одновременно с формальным объявлением войны, застало католические кантоны совершенно врасплох, и только вмешательство Берна спасло их от неминуемого разгрома. Берн находил, что не исчерпаны еще все средства для мирного разрешения недоразумений и обещал свою помощь лишь в том случае, если цюрихцы первые подвергнутся нападению. Другие евангелические кантоны также вмешались в дело, и когда цюрихское войско хотело перейти границу, ландамман Эбли из Гларуса со слезами на глазах стал заклинать начальников не проливать крови и ждать результата начатых переговоров о мире.

Цвингли с неудовольствием смотрел на это вмешательство. “Брат амман, – сказал он ему с горечью, – ты должен будешь отдать в этом отчет Богу. Наши враги обманывают тебя льстивыми словами. Теперь они попались в мешок и не готовы к войне, а ты им веришь и не допускаешь нас встретиться с ними. Но после, когда они соберутся с силами, они нас не пощадят, и тогда некому будет удерживать их”. Слова эти, как мы увидим, оказались пророческими.

25 июня при Каппеле враждующие стороны подписали условия следующего “земского мира”: так как никто не должен быть принуждаем в делах веры, то и 5 кантонов, и евангелические города могут оставаться каждый при своей вере; в общих же владениях вопрос о том, отменять ли мессу и другие обычаи, должен решаться каждой церковной общиной по большинству голосов. Договор с Фердинандом как заключенный в защиту веры, которой ничто не угрожает, должен быть уничтожен. Военные издержки в сумме 2500 крон выплачиваются кантонами, которые должны также выдать вознаграждение детям несправедливо казненного Кайзера.

Цвингли с трудом примирился с этими условиями. Он ожидал от войны гораздо большего. Договор обеспечивал свободу совести только в союзных землях. Цвингли же требовал ее и для подданных лесных кантонов. Он хотел также, чтобы последние, по примеру евангелических кантонов, отказались навсегда от иноземной службы и пенсий и разорвали свои договоры с Францией.

Но даже и в этом виде каппельский мир, заключенный без всякого кровопролития, был несомненно выгоден для реформаторов. Цюрихцы имели полное право ликовать и торжественно праздновать возвращение своего войска.