Ultima Ratio (СИ)

Подумав еще и выкурив толстую, ароматную тринидатскую сигару, дар французских предпринимателей русскому министру, Нелединский нажал на кнопку электрического звонка.

На пороге тут же появилась молодая, статная особа с румяными щеками, типично славянской внешности. Наталья Корчагина, личный секретарь-референт министра и дочь его студенческого приятеля. С ним она работала уже пять лет, причем последние два года — личным секретарем. По зданию на Смоленской площади ходили всякие сплетни про отношения Матвея Захаровича с этой юной, незамужней особой, но Нелединский эти грязные сплетни пресекал самым решительным образом и вообще был образцом порядочности.

— Наташенька. Вызови ко мне советника Зиланда, душечка. Срочно, пожалуйста. Проворковал Матвей Захарович.

Эммануил Сергеевич Зиланд, советник первого класса и чиновник по особым поручениям при министре иностранных дел, явился к нему в кабинет минут через пять. Среднего роста, уверенный в движениях, в отличном костюме от лондонских портных с умными и живыми еврейскими глазами.

— Садись, Моня. По барски распорядился министр и с удовольствием наблюдал как минуту назад, самоуверенный Зиланд примостился на краешке стула.

— Слушаю вас, Матвей Захарович.

— Дело к тебе, советник. Секретное, сам понимаешь. По твоей, розыскной части.

Сын еврея-аптекаря из Екатеринославской губернии, Эммануил Соломонович Зальцман, выпускник Одесского университета по редкой специальности «правовед- международник», начинал работать в одесском филиале знаменитого Морского регистра Ллойда Набирая нужный опыт Моня, крутился в среде нелегальных судовладельцев, контрабандистов, торговцев наркотиками и живым товаром, которые всегда в изобилии присутствуют в крупных портовых городах. Но скользкий путь простого около криминального маклера его не прельщал и он добровольно записался в агенты губернского таможенного управления. Для пущей конспирации сменив еврейскую фамилию и отчество, на нейтрально — германскую и став Эммануилом Сергеевичем Зиландом. За восемь лет работы секретным агентом одесского таможенного управления, Моня Зиланд показал совершенно блистательные результаты, которые были с восторгом принты в Москве. У нового министра внутренних дел, господина Палия, был нюх на талантливых агентов сыска тем более с таким опытом и рекомендациями. В итоге Моню переманили в центральный аппарат МВД, да еще в НБИ- Национальное бюро Интерпола. Учитывая знание региона, Моня вскоре работал представителем МВД при посольстве России в Румынии. Потом, в российском посольстве в Вене, где и познакомился с Нелединским. Пожилой и многоопытный министр, присмотрелся к молодому офицеру полиции — когда тот входил в так называемую «посольскую группу безопасности» обеспечивающую визит министра в Австрию.

Зиланд был четок, расторопен и понятлив, что выгодно отличало его от сонных жандармских офицеров. К тому же эти хитрые еврейские глаза. Нелединский, хоть и происходил из древнего боярского рода, связанного чуть ли не с Долгорукими и Шуйскими — всегда ценил ловкачей из еврейских местечек.

Через неделю после конференции в Вене, Моню отозвали из Интерпола, потом и из МВД — перебросив в дипломатическую разведку. Отличный оклад, полтора армейского, между прочим, ведомственная квартира на недалеко от храма Христа Спасителя, служебная машина с водителем, частые заграничные командировки и деньги щедро выделяемые на «агентурные нужды».

Чиновник МИД по особым поручениям, Эммануил Зиланд мотался по Ближнему востоку и Балканам, встречался с агентурой или вербовал её. В этой работе, ему было мало равных в Секретном делопроизводстве, мало у кого был такой богатый опыт работы сначала секретным таможенным агентом, потом — офицером Интерпола. Тесно связанный с миром еврейских гешефтмахеров, греческих и турецких контрабандистов, румынских налетчиков — арнаутов, сербских и македонских террористов- четников, Зиланд был незаменим в в оперативной работе. И незаменим для обеспечения небольшого личного бизнеса Матвей Захаровича Нелединского и его благородного семейства.

— Надо узнать вот про этого человека, Моня. Узнать то, чего нет в официальных бумагах.

Моня посмотрел на фотографию в газете и поднял глаза на работодателя.

— Это большой человек, Матвей Захарович.

— Ты отказываешься?

— Нет. Я слишком люблю свою квартиру в центре столицы и лимузин с личным шофером, что бы отказаться. Но этот господин хороший, Матвей Захарович, очень опасен.

— С чего ты взял? Есть какие то сведения?

На секунду потеряв самообладание, Нелединский подался вперед.

— Сведений пока нет. Предположения есть…

— Засунь себе их…Предположения у него…у всех предположения. Неожиданно зло ответил Нелединский.

У Мони брови взлетели вверх, он за годы совместной работы не видел шефа таким разъярённым.

— Собери, все что можешь. У кого можешь. Пусть те подонки, что на тебя работают и тратят тысячи рублей из агентурного фонда, наконец сделают что то полезное. Сроку тебе — месяц. Понял?

— Да шеф.

Нелединский откинулся в кресле.

— Что с брюссельской почтой? Сменил тему министр