Ultima Ratio (СИ)

К началу Маньчжурской войны дед был уже ведущим звена из трех новейших И-185,18 авиаотряда оснащенных помимо фотокамер еще и встроенной кинокамерой. Авиаотряд базировался на полевом аэродроме в «диких степях Забайкалья» и когда генерал от кавалерии Рокоссовский командующий Маньчжурским фронтом отдал приказ пересечь границу- самолет деда, был одним из первых, кто перелетел через границу и указывал по радио цели артиллерийским батареям. Потом был рывок в глубь Маньчжурии конно-механизированных групп, кабинетные теории покойного генерала Триандафиллова здесь, на сопках Маньчжурии обретали плоть и кровь. Эскадрилья деда постоянно была в воздухе, разведывая маршруты выдвижения быстроходных танков модели Кристи и полугусеничных броневиков системы Кегресса.(5) Однажды, когда самолет деда был обстрелян с земли и радиостанция вышла из строя, он посадил свой И-185, прямо на грунтовую дорогу перед колонной бронеходов и предупредил их командира об ожидающей впереди засаде японцев. Все когда то заканчивается и стадия глубокой операции, переросла в позиционную войну к зиме 1952 года. Русские войска свою задачу выполнили, стальным мечом рассекая японскую армию в Маньчжурии на несколько частей и осадив Порт-Артур. Символ русского позора, Мукден — был взят с ходу небольшим отрядом из бронеходов Кристи и батальона самокатчиков(6). Японцы сопротивлялись отчаянно, но в коем то веке техническое и военное превосходство было на стороне русских. Дипломаты принялись за работу, военные зарылись в землю, периодически устраивая вылазки, артиллерийские дуэли и бои местного значения. В одном из таких боев, И-185 деда при разведке артиллерийских позиций противника, был атакован и сбит двумя японскими истребителями и упал на вражеской территории. Дед пробил череп о приборную доску и раздробил левую ногу, одно из ребер, сломавшись проткнуло ему легкое. Каждое из ранений в отдельности могло быть смертельным, добавить к этому болевой шок и холод стоящий в Маньчжурии в это время года. Но дед выжил. Непонятно, как, он трое суток полз, задыхаясь и теряя сознание в сторону русских позиций унося под пропитанной собственной кровью летной курткой кассету с драгоценной фотопленкой от встроенной фотокамеры и записью позиций японских батарей. Уже окончательно выбившийся из сил, он был по чистой случайности подобран забайкальскими разведчиками-пластунами, возвращающими из вражеского тыла. Надо сказать, что к тому времени дед Виктор был уже женат, причем женат на женщине не просто мещанского, а самого что ни на есть низшего, крестьянского сословия. Бабка Жени Небогатова, Клавдия Смирнова, была из нищей, многодетной семьи, жившей со времен Сотворения мира в глухой деревеньке Елатомского уезда Тамбовской губернии. Отец бабульки — был маляром, а в Гражданскую служил в РККА, до самого её разгрома, занимавшийся отхожим промыслом по всей Тамбовской и Рязанской губернии. Но работы было мало, да и пил он сильно. В итоге, он завербовался на работу в плохо освоенный Приморский край и прихватил с собой старшую дочь, будущую бабку ротмистра Небогатова. Выданные ему подъёмные он пропил еще в Челябинске, потом отстал от поезда и пропал в неизвестном направлении вместе с паспортом Клавдии. Бабка же оказалась человеком не из робкого десятка. Добравшись без денег и документов до Читы, она решила осесть там, устроившись уборщицей в городской отдел полиции. Жила она там же, на топчане под лестницей и ждала пока восстановят её паспорт. Благо городовой, имя и фамилию которого семейная история не сохранила был уроженцем того же уезда что и Клавдия. Образования у Клавдии, кроме церковно-приходского не было никакого, но была природная смекалка и сила воли. Все- таки старшая дочь в большой семье. Выправив паспорт, уже через год, Клавдия устроилась помощницей мастера в магазин оптики, училась вытачивать линзы под заказ для очков. Работа требовала точности и усидчивости, чего у Клавдии хватало с избытком. Жизнь налаживалась, появилось первое модное платье и даже фильдеперсовые чулки. Оставалось найти подходящего жениха. С этим в такой дыре, как Чита, было плохо. Нет, мужики там водились и даже в изобилии. Либо ссыльные, либо каторжане, либо лесорубы и прочий чернорабочий люд. Были еще военные, разных видов от пограничников до казаков, но куда до них крестьянской девчонке. Но тут ей выпал шанс. В единственный читинский магазин оптики заглянул молодой штабс-капитан в летной форме и заказал очки для матери, находящейся в далекой Москве. Офицер да еще из далекой Москвы в такой глуши! Клавдия Смирнова поняла — это перст судьбы и незримая команда «Фас!» Учитывая, что аэродром 18 авиаотряда находился более чем в сотне верст от Читы надо понять упрямство и решительность деревенской девушки, вцепившейся в Виктора Евгеньевича, мертвой хваткой британского бульдога. Как бы то ни было, его дед не устоял перед этим натиском и девушка приехавшая в восточную Сибирь с узелком и лаптях, стала женой офицера ВВС. Да еще и москвича…Через год она родила отцаЕвгения Небогатова — Вадима.