Ультиматум Борна

– Это был хороший парень, не могу предположить ничего другого, – размышлял Борн, быстро поднявшись и потянувшись к карте испанского комплекса. – Он, наверное, заслал внутрь купленного самозванца с поддельными документами, потом вбежал сам, а раненый офицер в последний момент раскусил обман и обратился к нему на иностранном языке, которого он не знал… Я же говорил тебе, Бен. Нащупывать, проверять, колебать, запутывать и найти путь внутрь. Кража формы – стандартный ход, и в неразберихе она позволила ему пройти через тоннель.

– Но за любым человеком с этими пропусками должны были следить. Ты ведь сам так сказал, и Крупкин распространил по всей линии!

– Кубинка, – откликнулся Джейсон, задумчиво изучая карту.

– Арсенал? Тот, что упоминался в новостях?

– Именно. Как и в Кубинке, у Карлоса есть кто-то здесь, внутри. Кто-то, обладающий достаточной властью, чтобы приказать какому-нибудь малозначительному офицеру караула доставить любого, кто попробует пройти по тоннелю, к нему, прежде чем поднимать тревогу и будить штаб.

– Такое возможно, – быстро и твердо согласился молодой тренер. – Кому охота будить штаб ложной тревогой? К тому же, как ты говоришь, началась суматоха.

– В Париже, – сказал Борн, подняв глаза от карты, – меня уверяли, что лишние проблемы – главный враг КГБ. Это правда?

– В масштабе один к десяти, по меньшей мере к восьми, – ответил Бенджамин. – Но кто это может быть? Шакал ведь не был здесь уже больше тридцати лет!

– Если бы у нас была пара часов и компьютер с базой данных всех, кто находится в Новгороде, мы могли бы ввести несколько сотен имен и получить ряд возможных кандидатур, но у нас нет в запасе пары часов. Нет даже минут! К тому же, насколько я знаю Шакала, это не имеет значения.

– А по-моему, это многое значит! – вскричал советский американец. – У нас тут предатель, и нам следует знать, кто это.

– Я подозреваю, что вы и так скоро это выясните… Это все детали, Бен. Главное – он здесь! Пойдем и, когда выйдем наружу, остановимся где-нибудь, и ты дашь мне, что потребуется.

– Хорошо.

– Все, что мне нужно.

– Я уполномочен на это.

– И потом ты исчезнешь. Я знаю, что говорю.

– Ничего подобного, Хосе!

– Снова возвращается Калифорния?

– Ты слышал, что я сказал.

– Тогда, возможно, мама молодого Бенджамина застанет труп своего сына, когда вернется в Москву.

– Да будет так!

– Да будет?.. Что заставило тебя это сказать?

– Не знаю. Это показалось к месту.

– Заткнись! Пошли отсюда.

Глава 41

Ильич Рамирес Санчес дважды щелкнул пальцами в тени, поднявшись по короткой лестнице миниатюрного входа в небольшую церковь в «мадридском» Paseo del Prado, бульваре Прадо, держа в левой руке сумку. Из-за макета колонны с выемками появилась фигура, крепко сложенный мужчина лет шестидесяти. Он частично вышел на свет, долетавший от отдаленного фонаря. На нем была форма испанского армейского офицера, генерал-лейтенанта с тремя рядами полосок, пришитых к кителю. В руке он нес кожаный портфель; он чуть приподнял его и заговорил на языке этого комплекса:

– Заходи внутрь, в ризницу. Там ты сможешь переодеться. Этот не подходящий тебе по размеру пиджак охранника – отличная цель для снайперов.

– Приятно снова поговорить с кем-то на нашем языке, – сказал Карлос, следуя за ним внутрь маленькой церкви и закрывая за собой дверь. – Я твой должник, Энрике, – добавил он, окинув взглядом пустые ряды скамеек и мягкие огни на алтаре, поблескивавшем золоченым распятием.

– Ты уже больше тридцати лет мой должник, Рамирес, и я об этом ничуть не жалею, – тихо засмеялся солдат. Они прошли в правое крыло и вниз к ризнице.

– Тогда ты, наверное, не поддерживаешь контакт со своими родственниками в Баракоа. Родные братья и сестры самого Фиделя и наполовину не живут так хорошо.

– Как и сам сумасшедший Фидель, но ему нет до этого дела. Говорят, теперь он стал чаще мыться – думаю, это уже прогресс. Однако ты говоришь о моей семье в Баракоа; а как насчет меня, мой дорогой международный киллер? Никаких яхт, никакого почета, как тебе не стыдно! Если бы я тебя тогда вовремя не предупредил, тебя казнили бы здесь, в этом самом комплексе, тридцать три года назад. Если подумать, за стенами этой идиотской игрушечной церкви на Прадо, то, что ты убежал, было правильно. Переодетый в священника, фигуру, которая вечно смущает русских, как и большинство других.

– Разве ты хоть в чем-нибудь нуждался с тех пор, как я обустроился? – Они вошли в небольшую панельную комнату, где, предположительно, прелаты должны были готовиться к службам. – Отказал я тебе хоть раз? – добавил Карлос, поставив тяжелую сумку на пол.

– Да я, конечно, шучу, – ответил Энрике, дружелюбно улыбаясь и глядя на Шакала. – Куда девалось твое здоровое чувство юмора, мой старый злополучный друг?

– Мне сейчас не до него.