Ультиматум Борна

– Слушайте! – по-русски протрубили сотни громкоговорителей вокруг тоннеля, требуя внимания, в то время как взрывы действительно звучали все реже и реже. Полковник взобрался на крышу низкой бетонной будки, держа микрофон в руке, его фигура четко прорисовывалась на фоне резких лучей мощных прожекторов. – Землетрясение закончилось, – прокричал он, – и хотя оно нанесло значительный вред и пожары будут гореть всю ночь, кризис миновал!.. Оставайтесь у берегов реки, и наши товарищи из служебных отрядов постараются вам помочь… Таковы приказы начальства, товарищи. Не заставляйте нас применять силу, прошу вас!

– Какое еще землетрясение? – выкрикнул мужчина из передних рядов толпы. – Ты говоришь, это землетрясение, и нам всем твердят, что это землетрясение, но ты думаешь задницей! Я пережил одно землетрясение, и это не похоже на землетрясение. Это вооруженное нападение!

– Да, да! Нападение!

– Нас атакуют!

– Вторжение! Это вторжение!

– Откройте тоннель и выпустите нас, или вам придется перестрелять нас всех! Откройте тоннель!

Голоса охваченной отчаянием толпы звучали хором протеста. Солдаты стояли на своих местах, держа оружие с прикрепленными штыками наперевес. Полковник продолжил, его лицо было искажено, голос почти соответствовал истерии его аудитории:

– Послушайте меня и задайте себе вопрос! – прокричал он. – Говорю вам, как было сказано мне, это землетрясение, и я знаю, что это правда. Дальше, я скажу вам, откуда я это знаю!.. Вы слышали хоть один выстрел? Да, именно это! Хоть один выстрел! Нет, не слышали!.. Подумайте, в каждом комплексе, в каждом секторе этих комплексов полно вооруженных полицейских, солдат и тренеров. Они обязаны подавлять силой любые несанкционированные проявления насилия, не говоря уже о вооруженных нарушителях! Однако стрельбы нигде не было…

– О чем он там орет? – спросил Джейсон Бенджамина.

– Он пытается убедить их, что это землетрясение. Они ему не верят; они думают, что это вторжение. Он говорит им, что это невозможно, потому что не было стрельбы.

– Стрельбы?

– Это его аргумент. Никто ни в кого не стреляет – а это неизбежно было бы в случае вооруженного нападения. Нет выстрелов – нет нападения.

– Выстрелы?.. – Борн неожиданно схватил молодого русского и развернул его. – Вели ему замолчать! Ради бога, останови его!

– Что?

– Он предоставляет Шакалу выход, который тот хочет получить – который ему нужен!

– Что за чушь ты несешь?

– Выстрелы… стрельба, паника!

– Нет! – воскликнула какая-то женщина, прорвавшаяся через толпу и кричащая на офицера в перекрестье лучей прожекторов. – Взрывы – бомбы! Их сбросили бомбардировщики с воздуха!

– Идиотка, – крикнул в ответ полковник. – Если бы это был воздушный налет, за нашими белопольскими истребителями уже не было бы видно неба!.. Взрывы идут из земли, огонь – из-под земли, это подземные газы… – Эта ложь была последним, что этот советский офицер произнес в своей жизни.

Из теней стоянки вырвалась автоматная очередь и скосила русского, его прошитое пулями тело сразу обмякло, свалилось с крыши будки и стукнулось о землю за будкой. И без того взволнованная толпа буквально взбесилась; ряды «американских» солдат были сломлены, и если раньше царил хаос, то теперь всецело властвовала нигилистическая жажда свободы. Узкий, огороженный вход в тоннель был взят штурмом, бегущие фигуры сталкивались, падали, лезли друг через друга, прорываясь ко входу в подводный тоннель. Джейсон оттащил молодого тренера в сторону от панических орд, ни на мгновение не отрывая взгляд от затененной стоянки.

– Ты умеешь обращаться с механизмами тоннеля? – прокричал он.

– Да! Каждый из управляющего персонала умеет, это часть работы!

– И с железными воротами, о которых ты мне говорил?

– Конечно.

– Где находятся эти механизмы?

– В будке.

– Проберись туда! – проорал Борн, доставая из кармана одну из трех оставшихся шашек и передавая ее Бенджамину. – У меня осталось еще две таких и две гранаты… Когда увидишь одну из моих шашек, проберись через толпу, опусти ворота с этой стороны – только с этой, понятно?

– Зачем?

– Мои правила, Бен! Сделай это! Потом зажги эту шашку и выбрось ее из окна, чтобы я знал, что ты это сделал.

– А потом что?

– Кое-что, что тебе не захочется делать, но придется… Возьми автомат у мертвого полковника и заставь толпу отступить, загони ее стрельбой обратно в улицы – сделай все, что понадобится, даже если придется ранить некоторых. Это необходимо сделать любой ценой. Я должен найти его, изолировать, отрезать от всех, кто пытается выбраться отсюда.

– Ты чертов маньяк! – перебил Бенджамин, на его лбу выступили вены. – Я же могу убить «некоторых» – и даже больше, чем некоторых! Ты псих!