Ультиматум Борна (др. перевод)

Дальше Бенджамину можно было ничего не объяснять: Борн увидел, как пространство, отделенное стеклянными экранами, заполняется водой, превращаясь в гигантский аквариум. В потоках бешено бурлящей воды Борн разглядел что-то непонятное... Это был человек! Борн бросился к стеклянной переборке и прижался всем телом к холодной, прозрачной преграде. Бешено колотилось сердце: на расстоянии нескольких дюймов от него разворачивалась финальная сцена многолетней кровавой драмы. Облаченный в форму генерала испанской армии труп Карлоса вновь и вновь ударялся о стеклянную стену: его лицо исказила гримаса ненависти, глаза остекленели и с вызовом смотрели в лицо смерти...

Это было зрелище, которого Джейсон жаждал долгие годы. В эту минуту, минуту триумфа, лицо Борна так же, как и лицо его смертельного врага, казалось застывшей маской, маской убийцы, сверхубийцы, убийцы номер один... И только через какое-то время в его глазах мелькнуло что-то присущее Дэвиду Уэббу. Судорожное напряжение прошло... его лицо выражало чувства человека, который наконец сбросил тяжкий груз борьбы и страдания, навязанный ему этим несовершенным миром.

– Он мертв, Арчи! – кричал Бенджамин над ухом Джейсона. – Он сдох! Этот ублюдок уже никогда не вернется...

– Ты затопил туннель, – как во сне пробормотал Борн. – Как ты догадался, что это Шакал?

– Честно говоря, я думал, что предсказание Крупкина сбылось, и вас нет в живых, а Шакал постарается вырваться на свободу. Испанская форма подтверждала, что это он. Все, что происходило в последние часы, начиная с «Испании», встало на свои места...

– Как тебе удалось укротить толпу?

– Я сказал, что прислали баржи, чтобы переправить людей... Но сейчас нет времени на разговоры. Крупкин приказал вывести вас отсюда. Немедленно! Нам надо добраться до вертолета – это примерно в полумиле отсюда. К счастью, у нас есть джип. Пошевеливайтесь, Бога ради!

– Так приказал Крупкин?

– Да, он прокашлял все это с больничной койки. Похоже, он сам в ужасе от того, что может произойти!

– Что ты имеешь в виду?

– Неужели не догадываетесь? Кое-кто из «небожителей» – даже Крупкин не знает, кто именно, – отдал приказ не выпускать вас отсюда живым. По правде сказать, такой поворот событий нельзя было предвидеть: кто бы мог подумать, что «Новгород» превратится в пепелище. В этой ситуации вы становитесь козлом отпущения. Но я не буду вашим палачом... Я не получал приказа! В этой суматохе вообще невозможно кому-то что-то приказать.

– Скажи, Бен, куда меня перебросят?

– Вам чертовски повезло, профессор! Молитесь на Крупкина и своего американского друга... Они знают, что делают. Вертолет доставит вас в Ельск, оттуда самолет перебросит вас в Замосць, это в Польше. Там наши неблагодарные союзники позволили разместить станцию перехвата ЦРУ.

– О черт! Это же территория, контролируемая Советами...

– Мы надеемся, что там есть люди, которые помогут вам. Желаю удачи, Арчи!

– Бен, – сказал Джейсон, пристально глядя в глаза молодому русскому. – Почему ты это делаешь? Ты нарушаешь приказ...

– Я не получал приказа! – перебил его Бенджамин. – Но даже если бы и получил... Я не робот... У нас был договор, и свою часть я выполнил... Теперь у меня есть шанс, что моя мама...

– Больше чем шанс, уверяю тебя, Бен.

– Не будем терять времени... Ельск и Замосць – только начало... Вам предстоит головокружительное путешествие, старина Арчи...

Глава 42

День клонился к закату. Дальние от Монсеррата острова постепенно погружались во тьму и казались темно-зелеными мазками на сверкающем голубом фоне моря. Картина довершалась каймой прихотливой белой пены, поднимающейся от удара волн о коралловые рифы. Все вокруг окутывало прозрачное оранжевое марево Карибского заката. На острове Спокойствия на четырех виллах, расположенных над пляжем, засветились окна: были видны силуэты людей, переходивших из комнат на балконы, которые омывали лучи заходящего солнца. Легкий бриз был напоен ароматом цветов; на волнах покачивалась одинокая рыбачья лодка. Дневной улов предназначался для гостиничной кухни.

* * *

Брендон Патрик Пьер Префонтен с бокалом «Перрье» вышел на балкон виллы номер семнадцать. Там уже расположился за столиком Джонни Сен-Жак, потягивающий джин с тоником.

– Как вы думаете, когда вы сможете открыть свою гостиницу? – спросил бывший судья из Бостона, присаживаясь к столику.

– Все можно привести в порядок за несколько недель, – сказал владелец «Транквилити Инн», – но впечатление от произошедшего изгладится еще не скоро.

– И все же, когда вы предполагаете открыться?

– Я планирую месяцев через пять разослать рекламные проспекты. Этот сезон для нас потерян, и Мари согласна с моими доводами. Спешить – значит дать повод пересудам и нелепым слухам... Террористы, наркодельцы, коррумпированная островная администрация: нам это ни к чему, не говоря уж о том, что этого мы не заслужили.