— Вань, ты тут?
— Да, Джузеппе Пироначи и есть наш посредник. Как думаешь, много людей болеть уходят в подвал?
— Не, это бред, — Лена замотала головой, раскидав волосы. — И что будем делать?
— Сходим в разведку. То есть я схожу.
Лена приподняла левую бровь, прищурила правый глаз, а потом сделала вид, что красит губы. Пальцем. Средним. Который мне и продемонстрировала.
— Видел? Фигу с дрыгой тебе! Вместе пойдём! Уже ты без меня ходил, нас по отдельности чуть не взорвали! А вместе — норм, сами всех раком поставили.
Я сперва, честно сказать, оторопел. А потом заржал, как конь.
— Боевой хомячок, ахахаха! Ой, не могу! Ладно, полетели! Только никакой самодеятельности, всё что говорю, выполняешь чётко и без размышлений.
— Само собой! Ты всё время забываешь, что я девочка умная.
— А кто пошёл через парк и наткнулся на наркоманов?
— Ой, всё! Зато я с тобой!
Мы рассчитались с хозяйкой, пообещав до отъезда обедать только у неё, и вышли на улицу, откуда через несколько секунд взмыли в небо.
— Интересно, у них тут камеры есть?
Мы кружили над виллой Пироначи, высматривая удобное место для посадки. Отвод глаз прекрасная вещь, пока не доходит до видеокамер, за которыми в режиме реального времени следит оператор. Вряд ли перемещающееся в пределах охраняемого периметра световое пятно оставит такого оператора равнодушным. В этом плане внутренний дворик, патио, действительно был отличным вариантом. Вот только он был крытым.
— Вон, смотри, — Лена показала рукой, — кто-то балкон на втором этаже оставил открытым. Нам хватит места для посадки?
— Да. Спускайся с шеи вниз, в руки, я возьму тебя за талию. При посадке приготовься пару шагов пробежаться.
— Ох, нашёл тоже воздушную гимнастку… — проказница сделала вид, что кряхтит от натуги, но сама щучкой скользнула вниз.
Захожу по широкой дуге на балкон, держа Лену перед собой, и максимально раскрыв крылья. Дополнительно гашу скорость силовыми полями, используя их на манер парашюта. Касание, Лена делает шаг… обращаюсь… ещё один шаг… и вот мы уже стоим на балконе, как в танго, добле френте, я немного сзади и чуть сбоку, держу её руками за талию.
Мы даже ничего не зацепили.
— В комнате никого, пошли.
Заходим. Большая двуспальная кровать с балдахином, но обстановка достаточно сдержанная. Никаких зеркал, но есть кресло. Одно. И журнальный столик, на нём коробка с сигарами, початая бутылка самбуки. Мужская комната. Вполне вероятно, самого хозяина.
Подхожу к входной двери. Прислушиваюсь. В коридоре ходит один человек. Туда-сюда.
— Лен, хлопни балконной дверью, сильно, только стекло не разбей.
Лена хлопает дверью, и через пару секунд в комнату заглядывает парень лет двадцати трёх. Что-то бормочет, и идёт закрывать балкон.
Кладу ему руку на затылок.
Спи!
Парень оседает, подхватываю его и устраиваю поудобнее в кресле.
— Вань, он, наверное, очень хотел выпить хозяйского бухла, как думаешь?
— Ага, помоги ему, а то сам обольётся.
Лена деловито вливает самбуку парню в рот, тот рефлекторно делает глотательные движения. Остатки она выливает ему на шею и грудь. Бутылку зажимает в руке. Идеально!
— Вкусно пахнет, я бы сама не отказалась!
Выглядываю в коридор. Никого.
— Пошли!
Выходим в коридор и закрываем за собой дверь. Камер не вижу, надеюсь, скрытых нет.
Спускаемся вниз. Куча дверей и узкие коридорчики по бокам от главной лестницы. Лестница заканчивается бронированной дверью. За ней слышны голоса, там множество людей. Но туда нам и не надо. Маячок Посредника ведёт вниз. Где-то должна быть дверь в подвал…
Лена обходит холл, и останавливается возле одной из дверей.
— Вань, смотри, здесь на двери кровь.
Действительно. Кровь. Провожу пальцем. Свежая.
— Заходим.
Тяну ручку, не открывается. Ни в ту сторону, ни в другую.
— Похоже, здесь пульт дистанционного управления нужен, — я задумчиво скребусь в затылке.
— А если просто постучать? Может, откроют?
Ха, а это может сработать!
Стучу в дверь. Шаги. Сквозь дверь вижу ауру.
— Andrea, sei tu? — слышу с той стороны мужской голос.
Ориентируясь по ауре, внушаю мужчине спокойствие и уверенность.
— Beh, certo tu, chi altro, — вот так, правильно, конечно это какой-то Андреа, кому тут ещё быть.
Дверь открывается, и я тут же перехватываю мужчину телекинезом, одновременно отправляя в сон. Как марионетка, он угловато разворачивается, и отходит от двери. Мы заходим внутрь. А дверь-то бронированная! И косяк очень мощный!
— Enrico, chi c'`e? `E gi`a pranzo? — второй голос снизу. Ага, значит, мою марионетку зовут Энрико, и до обеда ещё есть время. Сюда должны прийти, но ещё не скоро.
Копирую голос Энрико:
— Qualcuno ha scherzato, nessuno `e qui!
Закрываю дверь. Усаживаю Энрико возле двери так, как будто он уснул.