Ультиматум президенту (сборник)

Солнце и весна, пробуждающие жизнь, делали ещё несправедливей смерть, ещё острее боль. Наконец, автобус въехал в посёлок. Сердце забилось чаще. Попросил водителя остановиться у моего дома. Вышел из автобуса, огляделся. Неприветливые, давно не чищенные, занесённые снегом дорожки навевали уныние заброшенности. Снег намок, отяжелел и начал сползать с крутого ската крыши. Местами, обломившись по край шифера, сорвался вниз. Над крыльцом угрожающе навис козырьком, злобно ощетинив острые клыки сосулек. Коварный весенний снег, затаился и ждал момента, чтобы рухнуть вниз, на чью ни будь, невинную голову. Я поёжился, но шагнул на крыльцо, открыл дверь и заставил себя войти в дом полный воспоминаний, где каждая вещь была из той, теперь уже прошлой жизни. Судьба зачеркнула её черным, безжалостным крестом беды. Прошлое никогда не уходило от меня навсегда, я до мельчайших подробностей помню пережитое, особенно те мгновения, когда мне было стыдно за себя. Сердце защемило, чтобы не раскисать позвонил Клаве – лучшей подруге жены, которую мы попросили присматривать за домом в наше отсутствие.

Она прибежала, запыхавшись, поздоровалась и с жалостью оглядела меня:

С приездом! Ты сильно похудел! Как себя чувствуешь? Что со щекой?

– Со здоровьем порядок, начну нормально есть, поправлюсь. А, сейчас давай сядем, попьём чай, ты расскажешь мне, что произошло в посёлке, пока меня лечили. Потом заберёшь Светину одежду, раздашь нуждающимся, пусть поминают. За чаем, Клава рассказала, что Витя и Света погибли сразу. Мне повезло, разбив лобовое стекло, вылетел из машины, поэтому остался жив. Свете, слетевшая с газона будка снесла левую половину головы, поэтому хоронили её, забинтовав лицо. Теперь мне стало ясно, почему в моём сне, она всё время прятала голову в темноте. Видимо, не зря я начал верить в жизнь после смерти. Когда попили чай, Клава забрав Светины вещи ушла. Я остался один в доме. Долго ходил из комнаты в комнату, вспоминал прожитое, потом достал альбом с фотографиями и стал листать его. Милое, любимое лицо смотрело на меня то серьёзно, то улыбаясь. Я день за днём вспоминал нашу жизнь. Наконец, одиночество стало нестерпимым, я позвонил Витиной жене: – Здравствуй Таня! Я выписался, приехал. Что нового в посёлке?

– Как самочувствие? Чем занимаешься? Если хочешь, истопим баню.

– Баня – то, что сегодня мне нужно больше всего. Три месяца не мылся. В семь часов буду у вас.

Салины пришли раньше меня. Вадим крепко пожал руку и ободряюще похлопал по плечу: держись! Мы не виделись три месяца, а мне казалось, что три года. Двое из нашей дружной компании ушли навсегда. Печаль, как костёр в ночном лесу: пугливые тени воспоминаний тянут бесплотные руки из глубины прошлого, но опереться на них невозможно. Хорошо, когда в такие минуты рядом есть близкие друзья. Искреннее сочувствие согревает продрогшее от тоски сердце, помогает выжить, справиться с бедой.

На первый пар пошли мы с Вадимом. Жара парной заставила сердце ударить в набат, капли пота покатились по коже, давно не мытое тело зудело и чесалось. Я поднялся на верхнюю полку и несколько раз махнул веником. Сердце заколотилось гулко, тревожно, в висках зазвенело. Наркозы ослабили сердце, я решил не рисковать:

– Вадим, мне для первого раза достаточно. Дальше парься один. Отдохнув в предбаннике, хорошо помылся и вышел на улицу. Прохлада вечера остудила раскрасневшееся лицо, сердце забилось ровнее. Пар и вода очистили не только тело, но и душу. Пока я отдыхал, стоя у бани, Вадим закончил париться. Вышел румяный и помолодевший. Когда мы вошли в дом, стол был уже накрыт.

Раньше мы часто весело проводили за ним время. Ели, пили, пели, строили планы на будущее. Они рухнули, любимые люди ушли, оставив о себе, светлую память и вечную грусть. Сели за стол, помянули ушедших от нас. Когда пришёл домой чёрные глаза окон смотрели равнодушно, не узнавая. Некому было осветить их приветливым светом электрических лампочек. Снова стало тоскливо. Я вошёл, разобрал постель и лёг. К своему удивлению, уснул почти мгновенно. Так прошёл первый день моей новой жизни. Спал крепко, без сновидений, Проснулся, когда солнце, поднявшись над крышами, решив разбудить меня, заглянуло в окно спальни. От настойчивого прикосновения тёплых лучей к лицу, я проснулся. Рывком встал с кровати. Не нащупав на обычном месте тапочек, босиком вышел на крыльцо и залюбовался утром. На острых носах сосулек зрели холодные, искристые капли. Набрав вес, они храбро летели вниз, пробивая дырки в потемневшем от влаги снегу. Влюблённые кобели, вытянув носы, бежали по улице за белой лохматой сукой. Они грызлись между собой, изнывая от страсти и ревности. Северная весна неторопливо принимала дела у уставшей, ставшей жалкой, зимы.

Глава 4. Новая жизнь