Ультра

Следующей была эффектная девица с туповатым взглядом. Зовут её Октябрина Люблина. Блондинка, зеленоглазая, с красивым симметричным лицом, одета оригинально, в какую-то полосатую длиннополую сине-белую тельняшку со странными бантами на плечах — не нам, ребятам с окраин Феодосии, разбираться в московской моде. Исследование биографии, проделанное Суо, развеяло этот образ, как морской ветер пепел. Тридцать пять лет, хотя из-за наряда и косметики выглядит лет на двадцать пять, ведущий научный сотрудник ЦКБ МТ "Рубин". Десяток научных работ, семь личных патентов, и это только информация из открытых источников. Захаров, извини, но ты сейчас просел в рейтинге опасности.

Следующий — Венцеслав Мирончук, студент-интерн Киевского медицинского университета, будущий анестезиолог. Мало того, что собаку съел на интеллектуальных соревнованиях, так ещё и кандидат в мастера спорта по вольной борьбе, и кэмээса он получил в свободное от интенсивной учебы время. Машина. Сложно сказать, какие он может доставить проблемы, но здесь он точно не случайно.

Ну и последняя участница нашего противостояния — Мариэтта Розенкранц, тринадцать лет, обладательница эдейтической[4] памяти, гений учёбы, на этом соревновании впервые, как и все остальные присутствующие, кроме Цоя. Цой участвовал полгода назад и вылетел на первом этапе. Лицо у неё детское, но глаза взрослые, буравит меня сейчас взглядом, видимо, анализирует на съедобность. Волосы каштановые, кудрявые, глаза серые, взгляд умный, но какой-то напрягающий.

Ладно, бог с ними. Что там за задание-то?

Оу… Какая-то египетская клинопись.

— Вижу, что ты вообще ничего не понимаешь? — уточнила Суо. — Там написана откровенная белиберда на древнеегипетском, целью, как я понимаю, является сбор из этого набора полноценного текста таким, каким он был до хаотичного смешивания иероглифов.

— Сможешь с этим что-то поделать? — мысленно уточнил я.

— Уже. — ответила Суо. — Это текст на демотическом языке птолемеевской эпохи о том, что Птолемей XV Филопатор решил не бежать в Индию, вместо этого сдавшись на милость завоевателю, который приказал отрубить ему голову.

— Понятия не имею, что всё это значит. — мысленно произнес я. — Какая-то древнеегипетская муть.

— Не такая уж и древнеегипетская… — пробормотала будто бы под нос Суо. — Играем дурачка?

— Ага. Я самый тупой из команды. — мысленно ответил я. — Вообще не соображаю…

— Нет. — покачала головой Суо. — Нельзя так очевидно сливать. Подкинь пару ценных идей. Например, что это конкретно птолеемеевское демотическое письмо… Ай, на, я тебе перед глазами выведу текст.

— Это птолеемеевское демотическое письмо. — вставил я реплику в пространное теоретизирование Гуди, который решил взять на себя роль альфы.

— С чего ты взял? — пренебрежительно и без особого интереса спросил наш новый альфа.

— Вы дискавери никогда не смотрели, что ли? — удивился я. — Это не иероглифы и не иератика, так как тут заметно явно меньшее разнообразие символов и робкие попытки адаптироваться под греков, а, как известно, совсем древние египтяне письмо намеренно не упрощали и под греков гнулись только при Птолемеях. Аргумент?

— Гектор прав. — кивнул Святослав Цой. — Это получше, чем твоя версия про древнеарабский, Семён.

— Хорошо, чем мы теперь располагаем? — Антонина окинула нас напряженным взглядом. — Птолемеевское демотическое письмо, это сокращает временной отрезок, но не до конкретной даты. Гектор, ты ещё что-нибудь знаешь по этому письму?

— К сожалению, моей квалификации хватает чтобы узнать демотику, но не для её чтения. — сокрушенно покачал головой. — Всё, что имею по этому вопросу, уже перед вами.

Ко мне потеряли интерес и продолжили общее обсуждение. Пришли к выводу, что здесь какая-то рядовая запись, что-то вроде обыденного оповещения или объявления. Вывод был сделан на основе того, что символы высечены небрежно, без особого старания.

Так-то тут запись важная, историческая, мне Суо нашептала, что за Птолемей XV, чей сын и почему его прикончили. Просто египтяне деградировали настолько, что писали записи как могли и где могли.

Время истекло, о чём уведомил нас пронзительный клаксон. Результаты измышлений двух команд, записанные на сенсорных досках, выведены на всеобщее обозрение. Противники приняли записи за ранний коптский язык. О записи они высказались в ключе: не особо важная запись, ординарная.