Улугбек

Улугбек пробовал читать их, но почти ничего не понимал в однообразных шеренгах букв, которые следовало расшифровывать цифрами. И, наверное, правитель очень бы удивился в этот момент, если бы ему сказали, что через несколько лет он сам станет составлять еще более обширные таблицы и точностью наблюдений превзойдет даже прославленного ал-Баттани.

Забыв обо всем, правитель странствовал в тишине своих покоев по разным векам и странам. Он задумывался, встретив в одной из книг Бируни примечательные слова:

«Однажды я увидел одного человека, который считал себя знаменитым и ученейшим в искусстве предсказания по звездам. Поскольку он желал получить результаты того, что предопределяют звезды, он искренне верил, по невежеству своему, в сочетание светил и искал в их связи результаты воздействия на человека и события».

«В самом деле: почему год, начинающийся понедельником - днем Луны, должен быть непременно хорошим? - размышлял Улугбек. - Звездочеты говорят, будто в такой год станут выпадать обильные дожди, хорошо уродятся хлеба и виноград. Конечно, урожай будет хорош, если дожди напоят землю. Но какая может быть связь между дождями и далекой Луной? Или между Луной и мором скота, какой, по словам астрологов, также следует ожидать в этот год?»

Улугбек знал пленительные стихи Омара Хайяма и нередко любил повторять его рубои, вмещавшие в своих неизменных четырех строках целые философские поэмы:

Летят за мигом миг и за весной - весна.
Не проводи же их без песен и вина.
Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни,
Как проведешь ее, так и пройдет она...

Теперь он открывал для себя другого Хайяма - пытливого исследователя, проводившего бесчисленные ночи не на пирушках, как казалось по его стихам, а в обсерватории, наблюдая за звездами. Кто бы мог ожидать, что этот певец беззаботных радостей жизни, кроме стихов, за которые его всю жизнь преследовали святоши, оставил потомкам и строгие математические труды! В главнейшем из них - в «Алгебре» - Омар Хайям впервые детально разработал теорию построения корней кубических уравнений.

Поистине, думал Улугбек, поэт был стократ прав, когда сказал о себе:

Что я дружу с вином, не отрицаю, нет,
Но справедливо ли хулишь меня, сосед?
О, если б все грехи рождали опьяненье!
Тогда бы слышали мы только пьяный бред!

Астрономические работы знаменитого Насираддина-Туси неожиданно вызвали в памяти Улугбека смутное воспоминание далекого детства. Он вдруг вспомнил так поразившие его своим названием и странным видом развалины каких-то башен в азербайджанском городе Мераге. Теперь он узнал, чем же на самом деле занимались прославленные мудрецы в своем «Звездном доме». Эта обсерватория, сооруженная Насираддином-Туси в 1259 году, была лучшей в мире по тем временам. В ней составили уникальные таблицы звезд, вошедшие в историю астрономии под названием Ильхановских. Насираддин и его ученики трудились над этими таблицами целых двенадцать лет.

Улугбек с некоторым сомнением рассматривал таинственные числа, обозначенные буквами в клеточках таблиц. Неужели это так интересно, что может захватить человека на всю жизнь?

Но живой пример был у него перед глазами. Мудрейший Казы-заде поседел в размышлениях о судьбах звезд. Разве не его называют за это другие ученые в посланиях «Афлотуни-замон» - «Платоном своей эпохи»? А грубого Гийасаддина-Джемшида та же страсть к далеким звездам заставляет порой становиться красноречивее самых изысканных поэтов, и в хриплом голосе его звучит вдруг нежность, когда он говорит о тайнах семи небес.

Шло время, и постепенно Улугбек настолько изучил историю звездной науки, что даже сам начал писать книгу, которую назвал так: «Знаменитые астрономы, китайские, сирийско-греческие, арабские, персидские, хорезмийские в изложении Улугбека». Уже само название говорит, насколько глубоко и свободно он к тому времени разобрался в захватившей его науке. Труд этот не дошел до нас и, вероятно, вообще не был закончен. Работая над ним, Улугбек почувствовал, что пересказ чужих открытий его не увлекает. Его уже манили темные, загадочные места, пробелы в научных знаниях, ожидающие своего исследователя.

И Улугбек решил стать этим исследователем. Он задумал создать в Самарканде такую обсерваторию, какой еще не знал мир. Наставники и Али-Кушчи, тоже увлекшийся астрономией не менее своего правителя, приняли его намерение с великим восторгом.