Улус Джучи

Ариане пришлось заглушить мотор, хоть ей не хотелось этого делать. Она боялась, что он потом как-нибудь возьмёт да не заведётся. Но он завёлся, пятнадцать литров бензина в баке прибавилось, и дорога была продолжена. В тридцать пять минут первого по полуночи Ариана благополучно съехала с кольцевой на улицу Молдагуловой. Через десять минут она кое-как поставила "Мерседес" – но не на Перовской, а на соседней улице, вдалеке от транспортных остановок и магазинов. Слёзы из её глаз текли и текли. Сняв со своей шеи длиннющий шарф, она перочинным ножиком рассекла его поперёк на две половины и тщательно обмотала ими босые ноги. Так обмотала и завязала, чтоб можно было пройти парочку кварталов. Больше не требовалось. Окинув взглядом салон, весь залитый кровью, Малявка вышла из белоснежной машины, и, закрыв дверь, бегом устремилась вглубь знакомых дворов, чтоб преодолеть путь по прямой. Ключ она оставила в "Мерседесе".

Людей на улице совсем не было. Это радовало. И вовсе не беспокоило то, что время вплотную подошло к часу, а ждать её обещали до половины первого. Ариана знала свою подругу. Если та пригрозила уехать в двенадцать тридцать, значит – уедет в час. Так происходило всегда. Иначе не могло быть никогда. И точно – знакомый автомобиль во дворе стоял. Подбежав к мусорным контейнерам, Ариана избавилась от перчаток и носового платка. Потом она быстро переложила всё из карманов куртки в карманы брюк, сняла эту куртку и выбросила её, от крови всю заскорузлую. После этого устремилась, дрожа от холода, к одному из подъездов сталинского кирпичного дома. Код она знала. Взбежав на второй этаж, начала трезвонить в первую дверь на площадке.

– Малявка, вон! – ответили ей за дверью, – я не открою! И я сейчас ухожу!

– Если ты уходишь, значит, – откроешь! В окно не вылезешь! Открывай!

– Ты принесла книги?

– Конечно!

Защёлкал тугой замок, и дверь распахнулась.

– Сука, – сказала девушка, не увидев никаких книг в руках Арианы. Потом она посмотрела на её ноги, обмотанные кусками шарфа, подняла взгляд на её лицо. И сделала шаг назад. Это была Рита Дроздова.

Глава седьмая

Рита Дроздова и Ариана Малявкина.

Первые двадцать минут Ариана просто билась в истерике. Но она при этом не забывала и про другие свои дела – ей ведь ещё нужно было раздеться, обругать Риту матерными словами и залезть в ванну, которая наполнялась весьма горячей водой. В горячей воде она капельку остыла и начала рассказывать, иногда выхватывая у Риты рюмочку коньяку. Рита мрачно слушала, сидя рядом на табуретке. Ей поминутно звонили на её сотовый телефон. Она отвечала, что быть сегодня не сможет, а почему – скажет завтра.

– Так значит, ты всё время была в перчатках? – спросила Рита, дослушав повествование Арианы.

– Да, да, всё время! Я не оставила отпечатков в этой машине.

– Я правильно поняла, что тебя в ней видел только тот парень с больной ногой и заправщик, который вряд ли это забудет до конца жизни?

– Ритка, ну что за глупости? Он уже обо мне забыл! Что с блондинки взять?

Рита закурила, положив ногу на ногу.

– Так он точно из ФСБ?

– Кто, следователь? Конечно! Там, в его ксиве, чётко написано: ФСБ!

– И он точно мёртв?

– Абсолютно! Мертвее и быть не может!

Сотовый телефон опять зазвонил. На этот раз Рита даже не сочла нужным ответить. Сбросив звонок, она повторила, глядя в глаза Ариане:

– Он точно мёртв?

– Абсолютно! – хлопнула Ариана ладонью по мыльной пене, – я медсестра!

– Ты – кретинка.

Взяв из руки Арианы рюмку, а с пола – почти пустую бутылку, Рита ушла.

– А что мне ещё оставалось делать? – взвизгнула Ариана, – ты бы что сделала, окажись ты в этой машине?

– Я бы не оказалась в этой машине. А если бы оказалась, поехала бы за книгами! И сюда бы их привезла. Ты знаешь, как мне нужны эти книги!

– Ты ненормальная!

– Сама дура! Думаешь, я штудирую шахматную теорию для того, чтобы играть в шахматы?

– Ты больная! Ты мерзкая! Я сейчас утоплюсь!

Рита промолчала. Она курила, сидя на кухне перед остывшим кофейником. Новый рёв Арианы проходил мимо её ушей и не раздражал. К тому же, он вскоре кончился. Когда голая Ариана, выйдя из ванной, спросила, где можно взять верёвку, чтобы повеситься, Рита ей спокойно ответила:

– Вынь шнурки из моих ботинок. Или возьми поясок халата. Но если ты уже утопилась, тогда повесься около батареи. Я угощу всех дворовых кошек сушёной воблой.

– Дроздова! Я не хочу в тюрьму!

– Тюрьма тебе не грозит. Повесившихся утопленников, как правило, отправляют в другое место.

– И в дурку я не хочу!

– Тогда не будь дурой! Хоть у тебя под глазом фингал, который заправщик, скорее всего, запомнил, у них почти нулевые шансы на тебя выйти. Если, конечно, мальчишка будет молчать. А он молчать будет. Я с ним поговорю.

– Что ты ему скажешь?

– Что ты согласна выйти за него замуж, если он навсегда забудет про белый "Мерин".

– Ты что, смеёшься? Зачем я ему нужна?

– Сама удивляюсь. Он, видимо, представляет себя виконтом де Бражелоном, которым, в сущности, и является.

– Я сама могу с ним поговорить! И сделаю это прямо сегодня.