Улыбка Афродиты

– А то и имею, что, пожалуй, настало время рассказать мне, что происходит на самом деле.

Она посмотрела на меня с каким-то безразличием, но я не отвел взгляд.

– Я не понимаю тебя, – сказала она.

– С тех пор как я приехал сюда, меня не покидает ощущение, что ты чего-то недоговариваешь. Когда ты винила себя в смерти отца, то поначалу я думал, что ты говоришь так, потому что бросила его и ушла к Феонасу. Но ведь все не так просто? На днях, когда ты прочла вырезку из газеты об убитом туристе, она тоже что-то тебе напомнила. А теперь вот это.

Ирен некоторое время боролась с собой, потом тяжело вздохнула:

– Да, ты прав. Кое-что я от тебя скрыла. Только потому, что любила твоего отца. Мне очень хотелось верить, что я ошибаюсь.

– В чем?

– Давай присядем, и я все расскажу тебе.

Ирэн села на ступеньки. Я подошел и опустился рядом.

– Во-первых, скажи мне, пожалуйста, Ирэн, ты сама-то веришь, что смерть отца была случайной?

– Я уже не знаю, чему мне верить.

– Когда он говорил, что его хотят убить, ты знала, что он не шутит, так? Что это не бред из-за лекарств и не уловка, чтобы вернуть тебя?

Она удивленно взглянула, услышав мое второе предположение:

– Конечно нет. Твой отец не сомневался, что я все еще люблю его. Но теперь я действительно начинаю думать, что он говорил серьезно. Я хотела бы не верить ему. Но не могу больше притворяться.

– Почему?

– Это случилось год назад. Перед тем как я ушла от Джонни. Наши отношения становились все хуже, но еще не дошли до точки, когда у меня уже не было сил терпеть дальше. – Ирэн усмехнулась, но как-то криво. – Какие странные иногда бывают повороты судьбы. Именно из-за того, что произошло, я пошла увидеться с Миросом Феонасом. Он посочувствовал мне. Я рассказала ему чуть больше, чем собиралась, а он слушал… Я никогда не предполагала, что между нами могут возникнуть какие-то отношения. Мы были знакомы много лет, но оставались только друзьями.

Мне показалось, что Феонас поступил неэтично, воспользовавшись положением, в котором оказалась Ирэн. Вероятно, он долго скрывал романтические чувства к ней и внезапно обнаружил шанс для себя.

– А зачем ты ходила к нему?

– К твоему отцу обратился один человек. По-моему, француз. Богатый коллекционер древностей. Он приехал на Итаку и попросил Джонни продать ему несколько экземпляров из музея.

– Но ведь отец не был их владельцем?

– Нет. Они являются собственностью греческого правительства, и вывозить античные реликвии из страны – незаконно. В прошлом иностранцы украли у нас таким образом много исторических ценностей. Теперь они находятся в музеях других стран.

– Как «мраморы Элджина»? – спросил я. – Я читал, что греческое правительство развернуло целую кампанию по возвращению обратно в Афины фриза из Британского музея.

– Да, вроде этого. За все эти годы к Джонни неоднократно обращались с подобными предложениями, но он всегда отказывал.

– А на этот раз, ты хочешь сказать, не отказался?

– Нет, отказался, но не сразу. Поначалу он спрашивал у меня, не продать ли ему часть коллекции. Хотя официально коллекция ему не принадлежала, но именно он нашел все экспонаты, находящиеся в музее. Он говорил, что, по крайней мере, у него есть чем похвастаться за все эти годы, потраченные на перекапывание каменистой почвы Итаки. Конечно, говорил он это скорее в шутку. Просто был пьян.

– Но ты-то, похоже, приняла его слова всерьез, – сказал я, догадавшись, что произошло дальше, – раз пошла к Феонасу.

– Наверное, – согласилась Ирэн.

– Так что же все-таки произошло?

– К тому времени, когда я поговорила с Миросом, французский коллекционер уже уехал. Но позже Джонни еще пару раз возвращался к этому вопросу. Конечно, это всегда случалось, когда он бывал навеселе. Я не принимала его заявления всерьез, пока однажды не прочитала в одном журнале статью, где говорилось о случае в Афинах. Один человек – куратор музея – связался с бандой, которая собиралась тайком вывезти из страны античные реликвии. Ночью он впустил их в здание, но что-то там не заладилось, и его убили. Я показала статью Джонни.

– Чтобы предостеречь его?

– Да.

– И теперь ты предполагаешь, что он не послушал тебя, так?

– Возможно, – призналась она, хотя было заметно, что ей не хочется верить в такой исход. – Когда Джонни сказал мне, что его пытались убить, его поведение обеспокоило меня. Мне сразу вспомнился французский коллекционер, и я спросила Джонни, замешан ли он в чем-нибудь незаконном. Твой отец ответил отрицательно, но я не слишком поверила ему.

– А теперь?

– Когда ты показал мне газетную вырезку об убитом туристе, я обратила внимание на дату, – это был тот самый день, когда Джонни выписали домой из больницы.

– Ты думаешь, эти события как-то связаны?

Мое предположение имело смысл: если отец был связан с убитым, тогда понятно, почему он сохранил вырезку и почему вдруг начал настаивать на выписке из больницы. Это также объясняло, почему он не сказал Ирэн правду.

– Возможно.

– По-твоему, выходит, что человек, которого я спугнул ночью на «Ласточке», также имеет отношение к этому делу?

– Это только предположение, – ответила Ирэн.