Улыбка бога

…Как можно рисуночно передать отношения латинского и романских языков? Утвердившееся представление изобразимо в виде детского солнышка («латинский язык») с расходящимися во все стороны лучами («романские языки»). Мне думается – реальнее другой образ. Море, в которое впадают реки, речки и ручьи. Таким, вероятно, и был в итоге своей истории великий, могучий, имперский латинский язык. Выработавший терпимость ко всем диалектным нормам. Он, в частности, признавал всевозможные стечения согласных и не превращал их в долгие, как это делалось в итальянском и, смею думать, в древнеитальянском произношении.

Большинство форм с долгими согласными в латинский попали из «древнеитальянского». Целенаправленное исследование в указанном направлении способно будет, уверен, избавить необычный термин от кавычек.

Море, над которым взошло незакатное солнышко – это и есть золотая латынь.

…Название быка сохраняется в основе производных глаголов: mūgio – мычать (лат.), mûhen – «мычать» (ср. — в. — н.). В эту группу слависты включают и распространённый в южнославянских глагол mucati – «мычать». Но не присоединяют сюда же bukti – «мычать» (лит.), bugad – «мычание» (кимр.). И даже словенское bukati - «мычать», boukati – «мычать» (чеш.). Поразительно, что ни один этимолог не увидел родственности buk (byk) с основой глагола mukati. И тем более – būro – «мычать» (норв.), buriud (др. — ирл.), baüruó (лтш.), möröh (монг.)…

Фасмер подозревает, что литовское слово bukti – «мычать» родственно славянскому «бык». Он опирается на параллелизм корня ст.чеш. búkati, bуkati – «мычать» и byk – «бык».

Но при этом предполагает различные пути образования слова «бык» в разных славянских наречиях. Так, сербохорватское бäк – «бык» (Бернекер объясняет из бъкъ), Фасмер считает заимствованым из словен. buák – «бык», которое, в свою очередь, происходит, по его мнению, от латинского vacca – «корова» (Фасмер, I, 258).

В той же статье он оспаривает сходную его предложению версию происхождения славянского buk – «бык»: «Ошибочна в фонетическом отношении гипотеза Шахматова (Afsl Ph 33, 87 и cл.) о заимствовании из кельтского boukko – «корова» ». Однако, не только в «фонетическом отношении» спорна «эта гипотеза»: направленность семантического и морфологического развития (да и фонетического) прямо противоположна реальному: наименования коровы, телёнка, барана, козы, лошади могут происходить от названия быка, но никогда – наоборот. Это положение, мне кажется, по праву может претендовать на статус универсалии.

Название «речи быка» стало исходным, отправным для обозначения «языка» других животных: mūgio – 1) «мычать», 2) «гудеть», 3) «греметь»; mūgitus – 1) «мычание, 2) «шум, шелест, треск, гул, скрип»; mūgitor – 1) «ревущий», 2) «гудящий» (лат.); bukati – 1) «мычать», 2) «хрюкать» (словен.); boukati – 1) «мычать», 2) «реветь» (чеш.); bukkati – «лает»; bukkāras – «рёв льва» (др. — инд.); букать, бухать – 1) «глухо, протяжно кричать», 2) «жаловаться» (рус.). В болгарском бухам – «кричать» (о филине).

Мы вправе присоединить к этой группе и тунг. mura – 1) «мычать», 2) «реветь», 3) «рычать», и тюрк. moηra, maηra, möηra – 1) «мычать», 2) «реветь», 3) «блеять».

Если основы этих глаголов восходят к bůη/můη — «бык», то наименее развитым фонетически оказывается mūη – «печаль, тоска» (тюрко–кипч.). Звук ů – из всех гласных самый минорный. (Такое отношение к бычьему сонанту, полагаю, выработалось в эпоху солнцепоклонничества, когда быка стали приносить в жертву солнцу.)

Бычья тема в тюркских языках достаточно выпукло проявляется.

I – muηuz, moηus, muguz, mūs, muos, muinus = buinus, boinuz – 1) рогатое животное (др. — тюрк.), 2) рог, рога животного (уйг., тур., уз., гаг. и.д.). Одно из реликтовых слов, сохраняющих «индоевропейское» окончание мужского рода: můη–us – 1) бык, 2) рога.

В тюркских словарях отложились все возможные варианты консонантизма имени быка, выступающего в качестве корневой части в производных типа:

II – bulan, bolan – 1) олень, 2) лось.

III – buzla, bozla – 1) мычать, 2) реветь, 3) кричать и др.

 

…И, наконец, ещё об одном понимании знака «копья». Мы рассмотрели: bůη–ha > bůha – 1) «не бык», 2) «малый бык», 3) «малорогий», 4) «безрогий»…

Пятая семантическая позиция выражает толкование протомонгольского грамматиста: buh – «бык», buha – «олень» (монг.). Единственная пара антислов, сохранившихся в одном языке. Монгольский грамматист, наблюдая сложный знак, увидел предметное значение: 5) «многорогий».