Улыбка Бога

Пока дама изощрялась в ругательствах, в Лёнькиной памяти начали понемногу всплывать обрывки воспоминаний. Лучше бы не всплывали! Но ведь проснулся не в 'обезьяннике', хотя обезьяны есть под боком, на природе проснулся, на мягкой травке. Может, приснилось? Если нет...

- Лю-юди! - страдальчески взвыл он. - Что вчера было? Чего я натворил? Хоть не убил никого? - выдал Лёнька, наконец, главный вопрос, мучавший его с момента первых признаков просветления.

Ответ прозвучал откуда-то сбоку. С жутким выговором, словно человек рассказывал еврейский анекдот:

- Я Вам таки не скажу за вчера, но я без второго слова проинформирую за сегодня. Ви таки сэкономили нам немного работы. На восемь жмуриков и недобитого фельдфебеля.

Лёнька удивленно уставился на говорящего.

- Яшка-Цыган!..

- Таки да! Я рад, шо в будущем известно за моё имя...

Зоммерфельд обвел ошалелым взглядом поляну, машинально отметив присутствие не то казаха, не то узбека с луком за спиной... И спокойно завалился на правый бок, подложив под голову кулак. Восемь трупов, а его никто не вяжет. Две большие говорящие обезьяны и Яшка-Цыган. Киргиз с луком. Самый настоящий глюк. Надо поспать, и всё пройдет. После следующего просыпания это окажутся Вовка Дробышев и ребята с 'Летучего Голландца'. Спать!!! Перегруженный мозг принял команду с удовольствием, напоследок заставив губы выплюнуть:

- Женская группа ОМОНа

- В сером зимою и летом.

- Спрячь свое сердце под сереньким фоном,

- Выкраду с бронежилетом

***

Следующее пробуждение было не лучше. То есть, лучше, конечно. Голова болеть совсем перестала, только надсадно ныл синяк на груди, да и тот терпимо. Но ни знаменитый киногерой, ни странные звери не исчезли. Гастарбайтер с луком тоже. Кроме того, на полянке присутствовал какой-то искалеченный урод в окровавленной фашистской форме. Цыган и узбек тоже были в форме, но в советской, такой, как в кино.

Лёнька протер глаза, попробовал себя ущипнуть и жалобно спросил пересохшими губами:

- Ребята, вы настоящие?

- Ага, настоящие, - ответил большой обезьян. И подал ведро с водой. Лёнька радостно забулькал. - Кстати, меня зовут Грым. Или Костя, как больше нравится. И мы не обезьяны, а йети. А то Светка уже обижается. Обещала тебе голову открутить, если еще раз обзовешься.

- Понял, что нифига не понял, - обреченно вздохнул Зоммерфельд, с трудом отрываясь от спасительного ведра. - Йети Костя и Света. Цыган Яшка. А мусульманина как зовут?

- Шамси, уважаемый, как и всех первенцев в нашем роду, - ответил таджик, - и я не мусульманин. Аллах Милостивый сделал меня атеистом.

- Ага, понял. А я Лёнька. Леонид Зоммерфельд. Из Тулы. Вы мне объясните...

Костя и Яшка обалдело вытаращили глаза.

- Как тебя зовут? - спросил Грым. - Полностью только. Без отчества.

- Леонид Зоммерфельд... - повторил Лёнька.

Йети зашелся в душераздирающем хохоте.

- Немец? - с трудом выдавил он сквозь смех.

- Ну да, - подтвердил Лёнька, - а что?

- Сколько ты выпил? Вчера, в смысле, немец наш ненаглядный?

Лёнька честно попытался сосчитать, мучительно припоминая детали вчерашнего вечера...

- Пятьдесят, еще триста, еще пять глотков... Или шесть... И до этого...

- Водки? - спросила Светка, заранее догадываясь об ответе.

- Спиртяги. Чистой. Под гидроколбасу...

- Яша, ты говорил за смертельные дозы? - опять заржал Грым. - И что немец какой сыграл бы жмура от третьей части? А, мол, только русскому человеку - хоть бы хны?

- Таки да... - развел руками цыган. - И был категоричски правый за этот вопрос!

- А наш друг - немец! Сам же признался.

- Костя, - оправился от изумления Яшка, - не делайте мне смешно! Ви же слышали, шо Леонид из Тулы! Это же очевидно! Он - русский немец! Ви можете сказать худого слова за родину самоваров, пряников и чудо-пистолета 'Тульский-Токарев'? Таки сначала русский, а уже потом немец! Где Ви видели немца, шобы так красиво и убийственно махал березой? И если Ви мне не верите, давайте вольем в фельдфебеля флягу шнапса, шобы Ви смотрели своими глазами за его безвременную нравоучительную кончину!

Йети, наконец, просмеялся, и с трудом сел обратно.

- Леня, какой сейчас год?

- Блин, странные Вы, ребята! Две тысячи седьмой!

- Знаешь, Яш, ты прав... - задумчиво начал рассуждать Костя. - Нажраться до состояния нестояния, провалиться во времени, сходу положить девять гитлеровцев, подраться с йети, а потом заснуть прямо посреди драки может только русский. Хоть он сто раз немец. Не удивлюсь, если он, как протрезвеет, обратно в две тысячи седьмой скаканет.

Костя замолчал и очень серьезно посмотрел на Лёньку.

- Слушай, парень, ты сейчас постарайся просто поверить...

***

Лёнька молчал. Потом подобрал флягу, надолго приложился, обвел взглядом всех присутствующих, усмехнулся, заметив Яшкину руку, лежащую на рукояти кнута и спросил:

- Еще и однофамилец. Фрицевский унтер. И что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

Никто не ответил. Рыжий вздохнул: