Улыбка бога Птах

Действительно на берегу, вперемешку с рыцарской братией расположились дружинники. Выглядело все очень по-домашнему и миролюбиво. Чуть в стороне, почти на крыльце церкви, сидел, по всей видимости, воевода или князь, а рядом с ним предводитель тевтонов. Разговор их близился к концу. Наконец Оператор увидел, как они крепко пожали друг другу руки и обнялись. Рыцарь поднял руку.

– Братья мои! Князь Александр берет нас в службу. Десять из нас остаются здесь, сторожить Воротний камень и пути для торговцев и люда простого. Еще десять, пойдут в городок Гдов, там стоять. Остатний десяток служить будет в Студенце, реку Нарову бдить. Сам я, с ближними моим десятком, иду под руку Магистра в его дружину, – он замолчал.

– Братья! – теперь говорил Александр, – Будете служить верой и правдой. Будет вам почет и уважение в землях этих. Забота и ласка. Придется татя какого встретить или набег воровской отразить, на вас надежа. От меня вам слово доброе, и чарка полная, и любовь братская. Все. Пора договор и круговой чашей связать.

Дружинники и рыцари ударили в щиты, и… Оператор вышел из забытья.

Он стоял на полянке у белокаменного собора, а рядом местный мужик пояснял что-то Редактору и Продюсеру. Оператор прислушался.

– ….А Навские братья это те, что в городах Верхнем Навьграде и Великом Навьграде стояли и еще на реке Наве и у Навь озера. Это те братья, что из Нави к нам пришли, покой края этого хранить, – мужик пояснял охотно, – Они и крепости здеся ставили и пути водные хранили… и много чего еще. Сыренец – то же крепостица, там, на реке Нарове, где Ольгины курганы, еще со времен князя Рюрика и его дружин. Он, говорят, и Навских братьев позвал. Но то все байки и сказы. А тама, – он кивнул через озеро, – Тама замкИ, – он сказал не зАмки, а замкИ с ударением на «И», – ливонских братьев и тевтонских братьев стояли. Хотя все они из одного дома – Тевтонского. Навские дружили с ними, никогда не цапались.

– А как же Ледовое побоище? – удивился Продюсер.

– Это кино, – неожиданно по современному ответил мужик, – Хорошее кино, но кино. А магистр Ливонского братства, по ихнему Ордена, Андрей фон Вельвин, про Александра Мастера Навского так говаривал. «Несть равных ему во всем свете!» Так оно и есть.

– Да уж, – поддержал его Редактор, – как это в летописи написано? Типа… слава его гремела от «моря Студеного до Аравийских гор и самого Югипта». Так ведь, Торбеня?

– Не знаю, не писал. Тута без меня Баянов хватает.

– Так, так, – подтвердил Продюсер, – Это ведь о Невском Карамзин писал, что благородные люди из Германии, Франции, Англии, Шотландии, Кастилии и особливо из Пруссии считали большой честью служить ему и что потомки их поныне служат Государству Российскому на «высших должностях»…

– Скажи Торбеня, – вдруг прозаично спросил Редактор, – Заночевать здесь можно?

– Нет! – уверенно ответил мужик, – Погранзона.

– А гостиница далеко?

– В Сланцах, – так же уверенно ответил мужик, – или в Плескове, Пскове то бишь.

– Ни хрена! – выдохнул Банкир, – А что, в Гдове нет!

– В Гдове – нет!

Только тут все заметили, что вечер уже почти превратился в северную белую ночь.

– А сколько до Сланцев? – уточнил Банкир.

– Да километров сто с хвостиком, – прикинул мужик, – Добежите. Дорога хорошая.

– Тогда, прощевай Торбеня, – пожал ему руку Редактор, – Спасибо за рассказ.

– Прощевайте. Приезжайте еще, – крепок пожал тот руку в ответ, – Да поспешайте. Тут будут мемориал Ледовому побоищу ставить. Все перелопатят, перекроят. Вороний камень отыщут. И Собор тож снесут, – он вздохнул, – Прощевайте.

Быстро попрыгали в машину, и рванули в Сланцы. Успеть бы, заночевать.

Глава 3. Приходи и владей нами…

Уже ночью сидя на кухне в гостиничном номере, команда обсуждала свалившиеся на их голову открытия. Тут тебе и Царствие мертвых северных владык, по словам деда Щукаря хозяина козла созерцателя, раскинувшееся от Чудского озера до Балтики. А оттуда до Ладоги.

– А ведь дед то нас на распутье встретил, – заметил Редактор, – Это он нам дорожку выбрать помог. Символично.

– Не надо всюду приплетать мистику, – отпарировал Продюсер.

Потом под чаек обсудили странные заявления мужика из Кобылина городища о неизвестном никому Навском Ордене и его Магистре Александре Навском.

– А в этом что-то есть, – подвел черту Редактор, – Надо будет покопать.

– Главное не закопать, – опять диссидентски заявил Продюсер. Прикинули, что завтра надо будет проскочить на курганную группу княгини Ольги, которая тут под боком в Принаровье, и разошлись по койкам.

Редактор поворочался на скрипящих пружинах. Затем провалился в сон.

Его покачивало, убаюкивая. Вроде не на корабле, подумал он. Открыл глаза. Ноги плотно стояли в стременах, и лошадь шла быстрым шагом, не отставая от впереди идущего коня князя. Рука его, как и в прошлый раз, сжимала древко княжеского знамени. Рядом с князем ехал Торбеня, повзрослевший на двадцать лет. Он о чем-то переговаривался с Александром. Редактор напряг слух.