Улыбка черного кота

Сергей даже застонал от злого разочарования, но руки его уже делали свое, знакомое, мужское дело: притягивали женщину, поглаживали мягкий бархат ее мокрых от слез щек, ласкали и нежили. А голос его прозвучал так ласково и пристыженно, что он сам удивился его теплоте:

— Дурында ты, а не Мата Хари, это уж точно. И как ты могла подумать, что я не скучал по тебе, не думал о том, чем вы там занимались, не ревновал?… Думаешь, мне было легко отпускать тебя? Но это ведь все для тебя, девочка, для нас обоих, для нашего будущего, для нашей с тобой семьи…

Голос его утешал, обволакивал, и уже через секунду они жарко и сладко мирились; любовная волна вновь подхватила и понесла Светлану, наполняя ее жизнь смыслом и радостью, и часы потекли как минуты, а дни — как часы. Через неделю она уже и думать забыла о существовании мужа и сына и перестала даже вспоминать о «вынужденном простое» в родном доме. Ее опять занимали портнихи, массажисты, фитнес-залы. Она снова стала выходить в свет, но теперь уже вдвоем с Сергеем. Встретить там Антона они не опасались, но все же Сергей вскоре научился ловко и мягко уклоняться от этих светских обязанностей. И Светлана, не настаивая на его присутствии, в одиночку зачастила в ночные клубы, дискотеки, к старым и добрым друзьям, выдерживая роль соломенной вдовы, потерпевшей горькое разочарование в семейной жизни.

Заставив Светлану позабыть о том, что она искренне считала нанесенной ей тяжкой обидой, Сергей вновь стал искать встречи с другом.

А для Антона наступили тяжелые дни. Умер Иван Петрович Лаптев.

В последнее время старый профессор почти не выходил из дома, перебирал свои бумаги, обдумывал новые идеи и — писал, писал, писал, наслаждаясь вновь обретенным чудом техники, компьютером. Работал от зари до зари, пока не стало резко ухудшаться зрение. Врачи посоветовали не напрягать глаза, объясняя ухудшение его состояния последствиями диабета. Тогда Иван Петрович попросил старшеклассницу-внучку купить диктофон и наговаривал свои статьи на кассеты. Потом Настенька набирала текст, Иван Петрович пересылал работы коллегам в другие страны по электронной почте, и хотя так, конечно, все получалось медленнее, но все-таки жизнь продолжалась, бурлила, не стояла на месте. Может быть, он работал так много, понимая, что дни его сочтены; он торопился доделать все то, что откладывал «на потом» в течение своей суматошной жизни, спешил оставить Антону как можно больше идей, нуждающихся в дальнейшей доводке до ума… Умер он легко — во сне, не дожив нескольких месяцев до семидесятилетия.

Для Антона это было большим несчастьем. Иван Петрович стал для него самым близким человеком и по жизни, и по работе, и его уход он воспринял тяжело, как невосполнимую потерю. Теперь кроме Костика и крепко пьющего отца, у него никого не осталось. Он помнил о завещании профессора Лаптева — не бросать Настеньку, и, давно включив ее в список родных людей, оказался фактически с двумя детьми на руках. Ну, Настенька — еще куда ни шло, десятый класс заканчивала, а Костика он только собирался ближайшей осенью определять в первый класс.

После похорон Лаптева Антон стал работать еще больше; дома он бывал лишь по выходным, и то не всегда. Неудивительно поэтому, что звонки и визиты Сергея не заставали его на месте (телефона лаборатории, чтобы его не беспокоили во время экспериментов, Антон обычно никому не давал).

Между тем молодой дипломат, вдохновленный новым планом действий после не сработавшей первой попытки использовать «разведчицу», настойчиво пытался снова выйти на Антона.

Сергей решил прямо рассказать, что видел интервью друга, читал и слышал о его новых разработках. Он очень рад успехам Антона, гордится ими, готов помочь всем, чем только можно… И вот, кстати, насчет помощи: ведь, кажется, они выходят на китайский рынок? Так он, Сергей, как раз и есть тот консультант, который им нужен! Он прекрасно владеет языком, разбирается в экономике страны, превосходно знаком с этикетом и традициями Китая… Ну кто еще так бескорыстно и качественно наставит молодого ученого на путь истинный, кто, как не лучший друг, сможет оказать ему активную помощь!

Сергей так много репетировал про себя этот свой монолог, что, дозвонившись наконец до Антона, выдал его без сучка без задоринки и с искренностью, приятно поразившей его самого, только что слезу не пустил! Житкевич оперативно отреагировал на предложение, заинтересовался и пригласил Сергея к себе в лабораторию.