Улыбка демона (сборник)

— Хорошо выглядишь, — все так же томно протянул он. — Как думаешь, будет дождь?

— Не хотелось бы, — буркнула опешившая Настя. До недавних пор Стас ее вообще не замечал. — Можно сразу после праздника, — поспешила она исправиться, словно от ее слова здесь что-то зависело. — А до этого не стоит.

— Как скажешь, — бросил загадочную фразу Стас и исчез в темноте.

Вовка сидел, задумчиво вертя в руках хлебную соломку.

— И правда, поздно, — внезапно выдал он. — Завтра увидимся.

Как перед этим Попугайчик, он наградил Настю внимательным взглядом, попрощался со всеми и ушел.

В наступившей тишине было слышно, как он идет по коридору, как поворачивает к входной двери, как скрипит ключ в замке, как мягко посвистывают петли.

За окном с удвоенной силой взялись за свое дело кузнечики, за углом произнесли несколько неразборчивых слов. И снова вдалеке ухнуло, как бы предупреждая о грядущем дожде. Ветер пронесся по кустам магнолии, заставив их возмущенно зашелестеть, и провалился под землю, рождая мысли о чертовщине и дьяволе. Притихшие кузнечики неровно вступили в повтор своей партии с третьего такта.

— Он что, в тебя влюбился? — обнародовала общий рескрипт Наташка, когда мальчишки ушли в свою комнату и можно было обсудить странное нашествие.

Настя недовольно мотнула головой. Как Вовка может влюбиться? И с чего? Половину смены не замечал, а теперь увидел? Этого не может быть!

Подобные мысли витали в ее голове всю ночь и все пасмурное утро. Она пыталась их заесть кашей на завтрак, но они назойливо возвращали ее к воспоминаниям о вчерашнем дне. Девчонки с их глупым гаданием, вонючая веревка, ночное чаепитие.

Суматоха с приездом родителей и ярмаркой немного развеяла Настю. Но теперь к этим мыслям примешивалось странное предчувствие грядущей беды. Самым тяжелым было осознание того, что из этого есть выход. Настя это чувствовала, но пока не могла понять, что надо сделать. А еще она начала ловить на себе взгляды. На нее стали смотреть. Или это у нее уже развивается паранойя?

Дождь все не начинался. Небо ворчало, перекидывая облака с одного гигантского плеча на другое, погромыхивало консервными банками. После завтрака весь лагерь старательно вытаптывал и без того реденькую травку на спортивном поле. Ветер гнул неустойчивые зонтики, трепал тенты палаток. Помимо магической палатки, было еще две. С какими-то кулинарными изысками. Кажется, кексами. Игра на первый взгляд была незатейливой — на глаз определить вес кекса. Эту шутку придумали малыши, поклонники поросенка Бейба[7]. Помнится, хозяин выиграл будущего погонщика овец в таком же конкурсе. Третья палатка стояла далеко и была, судя по красному кресту, медицинской. Настя все подумывала туда заглянуть. Чувствовала она себя неважно. Со вчерашнего дня душу скребли непонятные тревоги. Предчувствие беды не давало покоя. А еще у нее из головы не выходил старший вожатый.

Магическая палатка работала плохо. Родители прохаживались среди столов, не заглядывая под тент, украшенный каббалистическими знаками. Настя гуляла вокруг, наливаясь злобой. То ли у нее получилось устроить хорошую станцию на ярмарке, то ли нет — она пока не могла для себя это решить. От уверенности зависело, как вести себя на очередном разгроме у начальства — с пониманием качать головой или бороться за свои права.

Мелькал Женька. Половину ребят первого отряда уже разобрали чадолюбивые родственники, так что особенной работы на сегодня не предвиделось.

— Как дела? — около палатки появился Толмачев.

— Погадать? — тут же высунула нос Вава.

— Давай! — Вовка протянул свою длинную узловатую ладонь.

— Позолоти ручку! — игриво шевельнула плечом Маруся.

Вовка хлопнул себя по бокам — в его тренировочных штанах карманов не было.

— В обед булочками отдам.

Настя открывала и закрывала рот. Наверное, где-то сошел ледник или белые медведи внепланово завалились в спячку — за десять дней смены старший вожатый ни разу не подошел к ней и не спросил, как у нее дела, а за последние два дня это уже третий заход. Или меняется погода и действительно пойдет дождь?

Вава неуверенно провела ноготком по глубоким линиям на руке вожатого.

— Э-э-э… — протянула она, поглядывая на Настю. Та машинально бросила взгляд.

— Ладонь широкая, пропорциональная, — произнесла негромко она, то ли подсказывая, то ли боясь, что их услышит еще кто-то, кроме Вовки. — Добродушие, открытый характер, уравновешенность. Не умеет лгать и обманывать. Работа скорее техническая, чем интеллектуальная. Линии Жизни и Судьбы глубокие — ты сам для себя уже все определил и не свернешь с намеченного пути. За здоровьем надо будет следить. — Настя и не заметила, как перехватила из Вавиной руки ладонь старшего вожатого и с азартом начала ее разглядывать. — Сильно развито воображение. — Она показала на основание большого пальца. — Но ты рациональный человек, поэтому все у тебя подчинено разуму.

— Да что ты! — впервые откликнулся Толмачев, блеснув в Настину сторону карими глазами.

— Будешь женат, будут дети, — смутившись, добавила Настя, повернув напоследок тяжелую неподатливую ладонь ребром.