Улыбка Джоконды: Книга о художниках

Чтобы поразить новую гостью, о которой он кое- что слышал, художник решил предстать перед ней в экстравагантном виде, для чего располосовал свою шелковую рубашку, выбрил подмышки и выкрасил их синькой, натер тело оригинальным одеколоном из рыбьего клея, козьего помета и лаванды, чтобы задействовать и сенсорные эффекты. За ухо засунул красную герань и уже собрался в таком неотразимом виде выйти к гостям, на пляж, как увидел в окне жену Элюара. Она показалась художнику верхом совершенства. Особенно впечатлило его лицо Елены, строгое и надменное, а также мальчишеское тело и ягодицы, о которых Элюар писал: «Они удобно лежат у меня в руках». Поражали и глаза. Влажные и карие, большие и круглые, они, по словам того же Элюара, обладали способностью «проникать сквозь стены».

Дали смыл с себя всю краску и явился на пляж почти обыкновенным человеком. Он подошел к Елене и вдруг понял, что перед ним его единственная и настоящая любовь. Осознание этого пришло к нему как озарение, как вспышка, отчего он не мог нормально с ней разговаривать, ибо на него напал судорожный, истерический смех. Он не мог остановиться. Елена смотрела на него с нескрываемым любопытством.

У испанского поэта Рамона де Кампоамора есть такие подходящие строки:

Любить хладнокровно? Рассудочно? Дудки!
Кто любит умом – тот не в здравом рассудке!

Здравым рассудком в обывательском смысле Дали не обладал. Ну а Гала? Трезвейшая из трезвейших женщин? В своей книге «Тайная жизнь» Дали пишет: «Она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго… У себя в комнате я всегда ходил нагишом, но, если надо было отправиться в селение, целый час приводил себя в порядок. Я носил безукоризненно белые брюки, фантастические сандалеты, шелковые рубашки, колье из фальшивого жемчуга и браслет на запястье».

«Она стала рассматривать меня как гения, – признавался далее Дали. – Полусумасшедшего, но обладающего большой духовной силой. И чего-то ждала – воплощения ее собственных мифов. Считала, что я, может быть, смогу стать этим воплощением».

Версия Галы: «Я сразу поняла, что он – гений». Элюар был талантлив, а Дали – гениален, и это сразу определила Елена Дьяконова-Элюар. Она обладала врожденным художественным чутьем.

А что было дальше? А дальше Гала якобы сказала Сальвадору Дали «историческую фразу»: «Мой маленький мальчик, мы никогда не покинем друг друга». Она твердо решила связать свою жизнь именно с художником Дали и бросить поэта Элюара. По существу, она бросала не только мужа, но и дочь. Чего оказалось больше в этом решении? Авантюризма или глубокого расчета? Трудно ответить. Если была и любовь, то она сыграла, на мой взгляд, лишь минимальную роль. Да была ли любовь?!

Что оставалось делать Полю Элюару? Он собрал чемоданы и покинул прибежище Сальвадора Дали, получив за потерю жены своеобразную компенсацию в виде собственного портрета. Дали так объяснял идею его создания: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».

Сначала Елена Дьяконова и Сальвадор Дали жили вместе как бы неофициально, де факто, а после смерти Элюара официально поженились. Это был, конечно, странный брак во всех житейских смыслах, но только не в творческом. Ну, во-первых, чувственная Гала, которая и во времена Дали не захотела оставаться верной женой, – и девственник-художник, который панически боялся секса. Как они уживались друг с другом? Очевидно, Дали превращал свою сексуальную энергию в творческую, а Гала реализовывала свою чувственность на стороне. Как свидетельствует Антонио Д. Олано: «Она действительно была ненасытной. Гала неустанно преследовала юношей, которые позировали для Дали, и часто добивалась своего. Дали тоже был ненасытен, но лишь в своем воображении».

Таков был расклад в постели. А в быту они оказались почти идеальной парой, как часто случается с совсем разными людьми. Сальвадор Дали – абсолютно непрактичный, робкий, закомплексованный человек, который боялся всего – от езды в лифтах до заключения договоров. По поводу последнего Гала однажды сказала: «Утром Сальвадор совершает ошибки, а во второй половине дня я их исправляю, разрывая легкомысленно подписанные им договоры». Эта сюрреалистическая Мадонна в житейских делах была холодной и достаточно рассудочной женщиной, поэтому с Дали они представляли две разные сферы: лед и пламя.

«Гала пронзила меня, словно меч, направленный самим провидением, – писал Сальвадор Дали. – Это был луч Юпитера, как знак свыше, указавший, что мы никогда не должны расставаться».

До встречи с Галой художник стоял лишь на пороге собственной славы. Эта женщина помогла ему перешагнуть порог и насладиться сверкающими залами всемирной популярности. Но произошло это не сразу.

«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть», – объявила она ему, и художник ей поверил. «Я слепо верил всему, что она предсказывала мне».