Улыбка Джугджура

3 февраля Строд прибыл в Петропавловское и застал там безрадостную картину: неорганизованность и подавленность. На совещании командиров решили, что прежде всего надо разгромить банду Артемьева, но тут перед самым выступлением в деревню пришли три чуть живые красноармейца. Они из Амги, отряд разгромлен. Им, пятерым, удалось прорваться мимо белых, и вместо того, чтобы отходить к Якутску, они решили предупредить своих товарищей в Петропавловском. Шли день и ночь, двое умерли по пути, не выдержав тягот и голода, а они дошли, чтоб сказать – дороги на Амгу нет.

Решено было оставить Петропавловское и идти на Якутск через Амгу, потому что на обход ее у красноармейцев не хватило бы сил.

Обманным маневром отряд оторвался от банды Артемьева и пошел на Амгу, чтобы задержать Пепеляева перед Якутском. Четверо суток отряд был в пути. До Амги оставался один переход. На ночевку отряд остановился в Сасыл-Сасы, небольшом поселке из трех юрт. В двух юртах расположился батальон Дмитриева, в третьей те, с кем пришел в Петропавловское Строд. Уставшие бойцы заснули мертвым сном. Ночью пепеляевский отряд Вишневского обложил селение. Бесшумно сняли часовых возле юрт, где спали дмитриевцы, но когда подошли к третьей, пепеляевцев встретили огнем. Начался бой. Строду удалось наладить оборону вокруг третьей юрты, куда прорвались и застигнутые было врасплох дмитриевцы. В этом бою Строд был ранен, но продолжал руководить отрядом.

Восемнадцать суток длилась осада пепеляевцами Сасыл-Сасы, где в одной юрте, окружив ее снежными окопами, оборонялся отряд Строда. У осажденных не было продуктов, и они питались мерзлой кониной, потому что и дров не имелось, чтоб ее сварить. Пули пробивали стены юрты. Раненые, которых накопилось около девяноста человек, не могли подняться с земли. Не хватало воды, ее выдавали по полкружки на человека, потому что во дворе не оставалось снега, он весь был съеден, за ним надо было выползать ночью за окопы и терять при этом людей.

На все предложения сдаться гарнизон отвечал отказом. Отряд отбил несколько атак пепеляевцев. От беспрерывного пулеметного огня окопы, сделанные из снега и смерзшегося навоза, начали разваливаться. Тогда осажденные собрали все трупы – и своих товарищей и пепеляевцев, около сотни, и укрепили окопы трупами, уложив их рядами друг на друга. Конские и бычьи трупы были съедены, их рубили на мясо.

Весть о том, что отряд Строда героически сопротивляется, облетела ближайшие от Якутска районы и охладила тех, кто надеялся на триумфальное шествие Пепеляева. От Якутска подошел отряд Красной Армии и в ожесточенном бою отбил Амгу. Из Чурапчи, обманув Ракитина, чтоб не ввязываться с ним в бой и быстрее прийти на выручку Строда, прорвался к Сасыл-Сасы отряд «деда» Курашова. Он выдержал бой с пепеляевцами, нанес им большие потери и в решительный момент, когда Пепеляев хотел дать ему бой всеми наличными силами, обошел укрепленное пепеляевцами селение и соединился с отрядом Строда. Осада была снята.

Пепеляеву, мечтавшему о завоевании Якутии и Сибири, не удалось сломить сопротивление даже одного отряда Строда. Он понял, что дело проиграно, и третьего марта отдал приказ отступать на Аян, чтоб там дождаться навигации и убраться в Китай. Начался обратный марш разбитых отрядов Пепеляева.

Для окончательной ликвидации банд Пепеляева был сформирован экспедиционный отряд Вострецова. 26 апреля отряд погрузился на суда «Индигирка» и «Ставрополь» и отправился в далекое плавание. Накануне Первого мая суда без огней, ночью, миновали пролив Лаперуза и вышли в Охотское море. На «Ставрополе» имелась радиостанция, но Вострецов избегал переговоров по радио даже с командованием, чтоб не выдать японцам или пепеляевцам своего присутствия.

В Охотском море суда встретили тяжелые льды, и попытки пробиться к побережью не удались. Морские течения имеют здесь направление против часовой стрелки, то есть с юга на север, а затем на северо-запад и далее вдоль побережья к Шантарам. Решили пробиваться в направлении морского течения. Но льды не редели. Судно, то одно, то другое, вынуждено было дрейфовать вместе со льдами. Старые обшарпанные суда не выдерживали ледяных тисков: лопалась обшивка, гнулись шпангоуты, вылетали заклепки. Того и гляди, суда могли пойти ко дну. Капитаны пароходов настаивали на том, что следует подождать, пока льды пройдут, и тогда идти на Охотск и Аян, но Вострецов оставался непреклонен: только вперед, никакого ожидания. Он не покидал капитанского мостика, сам брался за молот, когда требовалось ставить заклепки взамен вылетевших, вместе с красноармейцами участвовал в авралах по перегрузке угля из одного отсека в другой. Эти перегрузки приходилось устраивать часто, чтоб обнаружить места, где в обшивке появлялась течь. Он не давал людям предаваться безделью, потому что знал – следом появится уныние, а ему надо было сохранить высокий боевой дух в отряде.