Улыбка фортуны

Сейчас, когда явно ощущается предсказанная Мальтусом катастрофа, связанная с перенаселением планеты, и когда современный гуманизм восстает против войн, борется с детской и взрослой смертностью, то наиболее гуманным способом сдержать перенаселение планеты является снижение деторождаемости. И кто знает, может быть, когда-нибудь в будущем гомосексуализм будет возведен в ранг добродетели.

Но вернемся к моральным устоям религии. Христианство прежде всего проповедует любовь к ближнему («Возлюби ближнего своего, как самого себя»). Спору нет, общество, основанное на взаимной любви, было бы прекрасным.

Законопослушание и мораль

Присуща ли любовь к ближнему каждой личности? Был проделан такой эксперимент: группе испытуемых было сказано, что они являются ассистентами опыта над другими испытуемыми, причем каждый считал, что в опыте участвует только он один. И вот ему говорят:

«В соседней комнате на электрическом стуле сидит доброволец, на котором изучается степень сообразительности. Ему задаются задачи; за каждую ошибку (красная лампочка на табло) его следует наказывать ударами тока. За правильный ответ (зеленая лампочка) дается поощрение, но это делает другой экспериментатор. Так вот, у Вас десять клавишей, от первого до десятого. Каждый последующий клавиш увеличивает силу тока, который будет бить испытуемого. Последние два опасны для его жизни. Вы должны в случае первой ошибки надавить первый клавиш, при повторении ошибки второй и так далее, пока испытуемый не выполнит задание».

Разумеется, никаких испытуемых не было вообще, так как исследовались моральные качества группы «испытателей». Им все время зажигали красные сигналы, они увеличивали силу тока. 68 % (!) из них надавливали клавиши, соответствовавшие силе тока, опасной для жизни. Психологи, поставившие этот опыт, резюмируют, что человек очень легко склонен снимать с себя чувство ответственности и причинять боль или зло ближнему, если это «надо» (в данном случае, для науки).

Мы в содружестве с психологами университета Конкордия повторили подобный эксперимент, предварительно опросив испытуемых; рассортировали их по группам «атеист», «агностик» и «верующий», причем, заводя с последними провокационные разговоры и даже иногда умышленно (для проверки реакции) оскорбляя их религиозные чувства, по ответной реакции разделили на «теплохладных» и «фанатиков».

Испытуемым было сказано, что в соседней комнате сидит талантливый, но патологически ленивый больной, который без принуждения извне не хочет сосредоточиться. Наша задача — с помощью электроударов вывести его из состояния лени и заставить думать. Двое из испытуемых отказались участвовать в эксперименте, заявив, что не желают причинять боль кому бы то ни было. По иронии судьбы, один из них был атеист, другой — агностик. Остальные согласились.

В ответ на каждое надавливание из соседней комнаты доносились стоны, а то и вскрикивания (надавливая на клавиш, испытуемый включал магнитофон с записью стонов). Двое не остановились перед тем, чтобы надавить десятую кнопку с надписью «смертельно». И оба оказались из группы фанатиков! А ведь в быту оба эти человека были очень добры, удивительно честны и непримиримы к малейшей нечестности окружающих, в общем, законопослушны. И вот это самое законопослушание и заставило их надавливать смертельную кнопку; ведь им было сказано увеличивать силу тока после каждой ошибки. И они за участие в опыте получили денежное вознаграждение. Не могли же они (даже в силу гуманности) поступить «нечестно» по отношению к работодателю (в данном случае, к нам, правда, плата была чисто символическая).

Когда я попал в 1949 году на Лубянку (внутреннюю тюрьму МВД, теперь КГБ), там еще наряду со следователями-циниками можно было встретить и фанатиков, уверенных в том, что делают благое дело, очищая мир «светлого будущего» от всякой скверны и изобличая ее в антисоветских поступках. По единодушному мнению заключенных, попасть в лапы к такому следователю-фанатику было гораздо хуже, чем иметь дело с циником. Тот и следствие вел халтурно, с ним и договориться можно было:

«Это я на себя возьму, черт с вами, а этого — нет».