Улыбка Изгоя

Вдали был слышан смех. Парень шёл на слух. Звуки радости привели Жмыха к круглому деревянном столу, за которым молча сидел Вадим, чертящий что-то в блокноте. У другой стороны стола сидел Дима, протирающий тряпкой свой новенький пистолет, но прямо напротив Евгения сидела тень. Она подняла голову к Жмыху и через мгновение она посветлела.

Артур:

– Я тебя найду, чего бы мне это не стоило.

Звонок

Палата. Евгений, ощущая острую боль по всему телу, очнулся на всё той же больничной койке, что и раньше, под капельницами, но был крепко пристёгнут к ней. Застёжки не давали и шелохнуться, но в любом случае, на это не было ни сил, ни желания.

В комнату вошла встревоженная медсестра. Она села на стул у палаты и начала наблюдать.

Ева:

– Не волнуйся, это тебе категорически запрещено.

Евгений (еле слышно):

– Я должен был погибнуть.

Ева:

– Не нужно так, не думай о плохом.

Евгений:

– Я должен был там умереть, там, в огне, рядом с ним.

Медсестра хотела что-то сказать, но решила не затрагивать эту тему.

Ева:

– Тебя принёс твой андройд.

Евгений:

– Тьюр… зачем…

Ева:

– Он нашёл старый огнетушитель где-то в бункере и взял его с собой. Когда на вас напали, он поджог его и все заполонило дымом. Он доставил тебя в критическом состоянии.

Евгений (закрывая глаза от слепящих ламп):

– Почему я не могу двигаться?

Ева:

– У тебя было полностью раздроблено плечо, шансы на восстановление были нулевыми, поэтому мы почти полностью его удалили и поставили имплант. Кроме того, твой позвоночник был не в лучшем состоянии. Нам пришлось удалить позвоночник и так же заменить его имплантом. Череп тоже имел трещины, но мы смогли обойтись без импланта. Нужно время, чтобы импланты хорошо прижились, поэтому ты и обездвижен.

Евгений:

– Плечо, позвоночник… не слишком ли дорогие средства для человека, который ничем вам не помог?

Ева:

– Нет, не слишком.

Евгений снова постарался открыть глаза, но невыносимо слепящий свет не дал такой возможности.

Ева:

– У тебя было сильное сотрясение, возможны временные проблемы со зрением. Просто лежи, отдыхай, не переживай лишний раз.

Медсестра выключила свет и вышла из палаты.

Прошли сутки. Открыв глаза, Жмых осознал, что он более не пристёгнут. Перебинтованная голова всё ещё сильно болела, но свет перестал резать глаза. Скинув с себя одеяло, Евгений заметил на левой руке какой-то предмет. Поднеся к глазам руку, Жмых рассмотрел его. Это был маленький милый магнитик с улыбающийся черепашкой. Маленькая радость немного развеяла мысли.

Вспомнив слова Евы, Евгений начал рассматривать плечо. Оно выглядело гораздо новее его руки. Имплант практически повторял форму обычного плеча, но был пастельно-серого цвета. Позвоночник он рассмотреть никак не мог, но спина стала гораздо ровнее, а движение конечности стало ощущаться как-то по иному, более чувствительно и резко, чем раньше.

Встав с постели, Евгений снял с вешалки свой отстиранное дочиста тёмно-фиолетовое пальто, но вместо рабочей одежды из лагеря на нем висела нормальная одежда.

Жмых вышел из палаты. Свет был выключен во всех комнатах. Двери были открыты, людей внутри не было. Все были на центральной площади. В центре комнаты стояли железные ящики, на которых лежала фотография Артура. Вокруг рыдая сидели люди, по очереди подходившие к ящикам и ставящим к фотографии разные продукты, фотографии, прощальные записки.

Последней подошла Ресто Коса. Сняв с пальца кольцо и повесив его на угол фотографии, она достала из-под куртки свечу, подожгла её и положила к дарам, тут же воспылавшим пламенем.

Люди стали читать строки:

Из тумана веков,

Заслонявшего покинувший мир,

Из-под разгневанных ударов секир

Выходил Ореол.

Вы пытались от нас утаить

Истину жизни народа,

Стали в рога мы трубить

О ценности слова «свобода».

Перемены

Ливень. Улицы опустели. По тротуарам, вдоль которых протекали обильные ручьи, шёл Евгений. Выбравшись из группы тех, кто всегда его окружал, Жмых остался наедине с мыслями. Шёл он долго, пока дождь не закончился и вновь не окатил туманом Бастион 1.

Дорога привела Жмыха к тому бару. Войдя внутрь, стало казаться, что абсолютно ничего не изменилось. Казалось, будто на месте проломленной насквозь стены, вновь стояла стена, на месте кучи осколков вновь стоял шкаф с напитками, а на месте засохшей крови, откуда уже успели уволочь тело вождя, было чисто, как никогда. Руины оставили после себя лишь напоминание. Напоминание о том, что большая угроза создаст ещё большую угрозу.

Подобрав с пола чудом уцелевшие бутылки, Жмых разбил их об стены и поджёг. Выходя из догорающего здания, Евгений направился в переулок и сел на фанеру у старого мусорного бака, наклонил голову к коленям, уснул.