Улыбка любви

Когда через час вернулся Диллон, Джесси заканчивала рассказывать шестерым окружившим ее девочкам о том, как надо одеваться, чтобы выглядеть эффектно. Очки уже не скрывали глаз Памеллы, ее тонкие губы, подведенные помадой, уже не казались суровыми и печальными. Тонкая красота Дотти расцвела. Белые вьющиеся волосы Клариссы теперь не скрывали ее маленького очаровательного личика. Яркая косметика была смыта с лица Розиты, и стала видна ее экзотическая красота. По-прежнему не желая уходить, Джесси все же помахала всем на прощание рукой и удовлетворенно посмотрела на те немногие, но вполне ощутимые перемены, которые успела внести за это короткое время.

— Я приеду опять, как только смогу, — пообещала она, оглянувшись в дверях последний раз.

— Да, конечно! Все так говорят, — ответила Лоретта, снова становясь угрюмой.

— Да, я понимаю. Но я обещаю. А вы пока поработайте над тем, о чем я вам рассказала. Дотти, когда вы с Памеллой получите ту работу, оставьте мне записку, где можно вас найти. Мне будет интересно посмотреть, как вы устроились.

— К сожалению, ты не можешь взять их с собой, — мягко сказал Диллон у нее из-за спины.

— Да, я понимаю.

Помахав рукой в последний раз, Джесси вышла за дверь, повернулась и быстро зашагала по коридору. Если бы она только могла, то провела бы здесь весь день, пытаясь хоть немного изменить то, что изменить полностью была не в силах.

В конце коридора Диллон догнал ее и схватил за руку, прервав стремительный полет.

— Джесси, подожди! — Взяв за плечи, он развернул ее к себе. — Прости меня.

— За что? — Она уставилась на его грудь. Ее душили слезы, и от этого она чувствовала себя полнейшей идиоткой. В мире полно людей, которым нужна помощь. Но до сегодняшнего дня ей никогда не хотелось из-за этого плакать.

— За то, что я все это затеял. Я совершенно не подумал о том, что это произведет на тебя такое впечатление. — Он за подбородок поднял ее голову.

Она посмотрела на него.

— Даже не знаю, почему я так расчувствовалась. Может, потому, что вспомнила себя в их годы?

— Я тоже помню свою юность, и именно поэтому я здесь. И таких людей, как мы, Джесси, здесь очень много. Этим детям еще только предстоит сделать свой выбор, и мы должны им в этом помочь. Я горжусь тобой.

— Великое дело! — пожала плечами Джесси и вытерла слезы. — Я им только рассказала, как пользоваться пудрой.

Диллон снова поднял ее лицо и прикоснулся к нему лбом.

— Ты не хочешь показывать своих добрых чувств, но тебе не удается скрыть свое сердце. У Джесси перехватило дыхание, и она прошептала:

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я схожу с ума, и тебе это известно. Я пытался с этим бороться, но ничего не могу с собой поделать. И чем лучше я тебя узнаю, тем сильнее становится мое чувство. Я никогда не думал, что у тебя окажется такое сердце.

Сказав это, он коснулся ее губ своими губами сначала мягко, потом более страстно, и крепко прижал ее к себе. В страстном поцелуе он раздвинул языком ее губы и провел рукой вниз по бедрам, прижимая их к себе.

Жаркая волна накрыла Джесси, и она резко отстранилась, чтобы вздохнуть. А он вновь с безумной страстью припал губами к ее рту.

— Боже, Джесси, что ты со мной делаешь, — произнес он, наконец оторвавшись от нее.

Одной рукой он обнял Джесси за талию, а другую положил ей на затылок и вновь приник к ней в страстном поцелуе.

Оглушенная и ослепленная, словно громом и молнией, бушевавшей в них обоих страстью, она ничего вокруг себя не видела и не слышала. Она кружилась в водовороте охвативших ее эмоций, когда вдруг рядом раздался детский голос:

— Здорово!

Сразу же послышался второй голос, а за ним третий:

— Во дают!

— Давай, давай, Джесси!

Диллон оборвал поцелуй и, прижав ее голову к своему плечу, загородил Джесси своим телом от посторонних взглядов.

— Я так и знала, что вы больше чем друзья. Четвертый голос был подозрительно похож на голос Лоретты. За ним раздался пятый, шестой и так далее. Все это сопровождалось топаньем ног и легкими толчками проходивших мимо людей. Во время этого бесконечного парада Диллон и Джесси стояли неподвижно, не в силах пошевелиться.

— Да, хотела бы я, чтобы хоть один мужчина посмотрел на меня так, как он смотрит на нее.

— А я бы хотела, чтобы именно этот мужчина смотрел на меня так, как смотрит на нее.

— А я — чтоб все!

— Девочки, — раздался сердитый голос миссис Давсон, — покажите, что вы научились хоть чему-то на наших занятиях! Идите мимо них молча.

— Да, мэм!

— Теперь уже поздно.

— Ты видала, как он ее обхватил?

— Ш-ш!

Постепенно шум голосов и шарканье ног утихли, и мучительное ожидание закончилось. Джесси медленно подняла голову с плеча Диллона и посмотрела ему в глаза. Она была подавлена и думала, он тоже смущен. Вместо этого Диллон улыбнулся:

— А дети остроумны!

— Остроумны?

— Она напомнили мне, каким я был, когда заканчивал школу. Я сам не раз комментировал действия влюбленных. И у меня это получалось еще лучше.

— А я нет.

— Ладно, Джесси, пойдем. Ведь ты не очень расстроилась?

— Конечно, я расстроилась! Я не помню, что именно мы с тобой делали, но могу себе представить, как это выглядело со стороны.