Улыбка монстра. Файл № 433

— Нефти здесь нет. Его замысел проще — курорт. Но курорт для очень богатых людей. Для тех, которые прилетают на отдых на личных реактивных самолетах и легко покупают сотни квадратных миль лесов — чтобы стрелять оленей, не рискуя угодить в грибника. Концепция моего отца была проста: любой американец, хотя бы даже совсем небогатый, должен иметь возможность приехать на Трэйклейи и отдохнуть — пусть в трейлере, пусть в палатке… Но нефтяным баронам такие соседи ни к чему. Меньшее, что они согласны иметь под боком, — публику, живущую в пятизвездочных отелях и рискующую погрузить свои драгоценные тела лишь в бассейны с подогретой дистиллированной водой. Именно они — пятизвездочные отели — и должны сменить трейлер-вилл и и палаточные городки.

— Мне кажется, это будет нелегко, — сказал Молдер. — Все-таки большая часть земель на берегах принадлежит вам, и продавать их, как я понял, вы не собираетесь.

— Все не так просто, мистер Молдер, — вздохнул хозяин. — Озеро и его берега — это капитал, который дает проценты лишь при наплыве людей… А обслуживающие приезжих структуры принадлежат мне лишь отчасти — и отнюдь не везде мой пакет акций копт-рольный, хотя по традиции я возглавляю советы директоров всех этих компаний. Исподволь работа по перекупке акций уже идет — но самая большая ставка этим Бай.. Буй… да пропади он пропадом! — вы понимаете, о ком я, — самая большая ставка им сделана на историю с «монстром озера». Умело раскрученная, она вызовет бегство туристов и обвал акций. Тогда земли придется продавать — чтобы выжить и сохранить хоть что-то. И тут уж этот проходимец своего не упустит.

— Да, эта история для него — просто подарок судьбы, — сказал Молдер.

— Неужели вы верите в подобные совпадения? — изумился хозяин. — От всей истории с монстром за милю разит нефтяными долларами.

— Экспертиза подтвердила, что укусы на трупе Берковича естественного происхождения, — напомнила молчавшая до этого Скалли.

— Когда у вас много денег, — сказал Вайсгер, — привезти и выпустить в озеро стаю пираний, пару-тройку аллигаторов или даже акулу-убийцу труда не составит.

При упоминании аллигаторов Молдер поморщился. Вспомнил одну старую неприятную историю. И сказал:

— Аллигаторы, пираньи и акулы свои жертвы пожирают. А не далее как вчера я читал одну книгу по ихтиологии и выяснил: идущие на нерест лососи рыбой практически не питаются. Но хватают ее, убивают, стиснув челюстями, — и бросают. Инстинктивно уничтожают будущих врагов своего беззащитного потомства. Просматривается явная аналогия со смертью мистера Берковича. Его тоже никто сожрать не пытался. Пожевали и выплюнули.

— Опять вы пытаетесь перевести стрелки на Биг-Трэйка, — устало сказал хозяин. — Ну что же, пора вас познакомить с его подлинной историей.

Аквапарк «Блю Уорд», 25 июля 2002 года, 9:38

В крохотный кабинетик профессора Лу, расположенный в здании управления аквапарка, Хэммет попал без затруднений, хотя о встрече предварительно не договаривался — дозвониться до профессора вчера не представилось возможности.

Луи Птикошон действительно оказался французом — но не заокеанским, а уроженцем Нового Орлеана с изрядной примесью креольской крови.

Невысокий, черноволосый, лет пятидесяти на вид, профессор Лу (именно так Птикошон, очевидно не— долюбливая свою фамилию note 11, попросил его называть) был на редкость разговорчив. Выплевывая слова со скоростью автомата «Узи», он экспансивно поведал Хэммету о семи известных ему поколениях рода Птикошонов, живших в Луизиане, и о своем начавшемся в ранней юности увлечении ихтиологией. Последнее заставило ученого покинуть родные места — в дельте Миссисипи, превратившейся в нижнем своем течении в самую большую сточную канаву Америки, работы ихтиологу было мало. Теперь Лу постоянно жил в Сан-Франциско, работая в Институте океанографии. И был временно прикомандирован к аквапарку «Блю Уорд» в соответствии с соглашением между институтом и мистером Вайсгером.

Хэммет слушал, кивал, давая профессору выговориться. Потом повернул разговор на акул. Не просто на акул, но на тех, что водятся в пресных водах. Или заплывают туда.