Улыбка на пол-лица

И тут Вадим выдал историю о разбоях с отголоском девяностых годов. Оказывается, в карпатских СНТ и селах идет настоящая война за земли, которые находятся рядом с горнолыжным курортом. Беспредельщики угрожают убивать всех людей, которые не отдадут им свою землю. По словам местных жителей, недавно здесь появились мошенники, которые предложили нескольким крестьянам продать участки. На сделку согласилось около пятнадцати человек. Но, получив ценный кусок земли, «коммерсанты» пропали, оставив людей без копейки за душой. Но худшее началось позже. Тем из людей, кто возмутился пропажей денег, аферисты начали угрожать смертью. Одному из пострадавших, чтобы спастись, пришлось сбежать из родного села. От него требовали подписать документ на безвозмездную передачу двадцати соток земли. Бандиты добыли почти гектар земли таким способом. Людям страшно выходить из дома. Преступники ходят с пистолетами, заходят к детям в школы и детские сады.

Короче, в селах орудуют отморозки. Они, конечно, не признаются, кого представляют. Люди обвиняют во всем правоохранительные органы. В прокуратуре же говорят, что открыли уголовное дело по факту вымогательства должностными лицами сельского совета. Кроме того, жители села направили жалобу на неправомерные действия сотрудников милиции, которые проводят следствие по этому делу. Как только власти попытались разобраться в этом мутном деле, начались провокации. Местному сельскому главе пришлось скрыться. По его словам, кто-то решил насильно завладеть целым регионом земли. За неподчинение – угроза смертью. Юристы, к которым обращаются местные жители, говорят, что им неоднократно звонили неизвестные, которые представляются работниками милиции, и просят сделать те или иные действия относительно отчуждения земельных участков, иначе у них дома будут найдены запрещенные законом вещи, типа наркотиков и оружия.

… Но вот мы уже подъехали к воротам пенсионерки. Моему удивлению не было предела… У крыльца ветхого жилища стояла женщина семидесяти лет, а рядом с ней – тот самый Бородач! приятель Романа, которого я видел в том панорамном ресторане… Он спокойным голосом что-то объяснял рыдающей женщине. Даже наше появление, троих крупных ЧОПовцев, показательно «светящих» служебными травматами, не смутило Бородача. Он узнал меня. Я подошел ближе.

– Че происходит? – с наездом спросил я.

– Во-первых, ни «ЧЕ», а «ЧТО». У этой старушки сплошняком нарушения СНиПов, СанПиНов и кодексов, – с уверенностью ответил Бородач. – Выгребные ямы обязаны быть герметичными. Семена должны быть сертифицированы. Тотальное запустение участка. Вон пни здоровые, а где разрешение на спил? Запрещенный, глухой, высокий забор видишь?

Мне нечего было ответить. Бородач ссылался вполне грамотно на законодательство. Добавил, что в законе о садоводстве четко прописано, что участком необходимо заниматься, сажать что-нибудь. Иначе грозит штраф, а потом и сам участок отберут.

Участок старушки, и правда, был очень запущен и зарос сорняками. Измученная бабушка говорила, что сил что-то сажать у нее не было, и она предпочитала обходиться продуктами, которые привозили дети. Слова Бородача ее напугали, тем более, что говорил он веско и аргументировано. Сборники законов показывал, где нужные места были подчеркнуты цветным маркером.

– Уходи с частной собственности, черт! – трясся я от злобы. – Кто ты такой вообще?! Инспектор? Вали отсюда! Сломаю тебе лицо, гнида! – подойдя в упор, выдал я, не в силах сдерживать дрожание рук.

– Слушай, сопляк, сейчас я уйду, – с волчьим оскалом улыбнулся Бородач. – Но все равно вернусь, только чуть позже…

Я начал приходить в себя от душащего приступа злобы. Потом мы успокоили бабушку, пообещав, что никто ее не тронет и никто не вправе забирать у нее участок. Она все никак не могла прийти в себя. На ее лице застыло отчаяние. В больших складках под глазами струились слезы. Я оставил ей свой личный мобильный.

– Если что, звоните. Ничего не бойтесь. Правда с вами, – прощаясь с пенсионеркой, сказал я.

– Постой, подожди, сынок! – собравшись, вытерев слезы рукой, окликнула меня бабушка. – Сосед мой, Алексей. Старик. У него землю забрали…

– Хорошо. Разберемся. Еще пособираем информацию об этих уродах.

Ребята остались с бабушкой, к старику я отправился один. Его небольшой дом стоял где-то в двадцати метрах от нас. Видно, дом уже отжил свое: бревенчатый, с двускатной крышей. Шиферная дырявая кровля. Гнилые бревна давно уже пора менять. Три прохудившихся от времени окна, в одном из которых отсутствовали все стекла…

Я постучал в свежевыкрашенную желтую входную дверь.

– Заходи! – хрипло послышалось из комнаты слева.