Улыбка Серебряного Дракона

– Папа отдал бы его ради нашей безопасности, но артефакт сделан на крови нашего рода. В своё время три поколения магов создали его. Он просто не будет работать не в наших руках. Получив артефакт и испробовав его, Опаловые не поверили бы, что он настоящий. Отец наверняка говорил им это. Но ты же понимаешь ход мыслей Фрая?

– Теперь понимаю. Колдун врёт. А если не врёт, то убьём его или будем держать в плену. Дочку захватим, подождём, пока подрастёт и заставим выйти замуж за одного из нас. А там ребёнок появится, вот и владелец артефакту с нужной кровью. Я всё понял, родная. Можешь не объяснять дальше.

– Да, верно. Поэтому за мной охотились. Надеялись и меня, и артефакт захватить.

– Всё теперь хорошо, милая, ты в безопасности. Но я услышал только две тайны, а третья? Это всё-таки бывший жених?

– Да нет, – на этих словах Ильгрис подняла лицо, которое прятала на груди Тангрифа, и он замер, вглядываясь в её глаза.

– Так вот она, третья тайна. Никогда не видел ничего красивее.

С трудом оторвав взгляд, он обнял Ильгрис, подвёл к стене, взял её руку и приложил к камню вместе со своей, доверяя ей открыть вход к самому дорогому: жемчужине.

***

Там внизу ещё гремел шум свадебного пира, но молодая жена наследника клана уже покинула пирующих. Ильгрис поднялась в спальню, отпустила служанок и призадумалась. Страшновато. Она видела, что её муж отличается от Опаловых драконов. Когда Тангриф целовал её или даже просто касался, она просто таяла, но кто знает, может, когда дело доходит до настоящей близости, все драконы одинаковы. О Фрае она такого наслушалась, когда спасала изнасилованных им совсем молоденьких девчонок, что сама мысль о предстоящей ночи заставляла кожу покрываться противными мурашками и вызывала под ложечкой ноющее чувство тревоги.

Однако куда деваться. Что бы её ни ждало впереди, пройти это надо. Они пара, а значит, вместе навсегда. Можно, конечно, выпить настой остроконечника. Он притупит все чувства и сделает невосприимчивой к боли, но вдруг она понесёт сразу после первой ночи. Плохо это для ребёнка. Нет. Придётся терпеть. Пока не родится ребёнок никаких настоев, а потом и не понадобится. Прошла в умывальню, там уже ждал бассейн с нагретой водой. Нежилась недолго. Надела приготовленную сорочку и юркнула в постель.

После ванны было так тепло и уютно, что она не заметила, как закрылись глаза. Проснулась оттого, что хотела перевернуться и не могла. Оказывается, Тангриф тоже уже спал, крепко прижав её к себе и обвив руками и ногами, как будто заключил в кокон. Он сразу проснулся от её возни и рассмеявшись вскочил с кровати.

– Вот это соню я нашёл. Даже как полагается с мужем чарку не выпила.

– Так кто же тебе виноват, гуляка.

– Ладно, ладно, не ворчи, ещё успеешь за сотни лет.

– Какие сотни лет? Ведуньи столько не живут.

– А ты не знала? Истинная пара драконов живёт вместе и умирает в один день.

– И человеческие девушки тоже?

– Конечно. Моя матушка жива, слава Верховному. Ты сама её видела, а она простая человеческая девушка, которую отец встретил на ярмарке. Дочь бондаря, кстати. Ну ясно, тебе точно пора чарку выпить. Где поднос с ритуальным вином? А, вот он.

Дракон налил из кувшина вино в две серебряные чарки, а затем, взяв серебряный кинжал, лежащий тут же не подносе, сделал им надрез на своей ладони. Взял руку жены, и сделал такой же надрез. Девушка даже не поморщилась. Кинжал был очень острый, а надрез сделан так быстро, что она почувствовать боли и не успела. Соединив их руки, Тангриф дал стечь по нескольку капель крови в обе чарки и затем протянул одну из них жене. Ильгрис молча взяла, не зная, что сказать. Тангриф же подтолкнул её руку тихонько, показывая, что им надо выпить вино. Девушка закрыла глаза и повиновалась. Она поняла, что Миллирис получила магию своего мужа, выпив также его кровь в брачную ночь.

Во имя золотого дракона, что происходит? Она как будто выпила жидкое пламя. Нет, это было не больно. Это было жарко. Кровь побежала по венам горячей волной, заставляя сердце учащённо биться. Она почувствовала радостный азарт. Хотелось что-нибудь немедленно сделать. Открыла глаза и встретилась взглядом с мужем. Он смотрел на неё, ожидая реакции. Ильгрис рассмеялась и увидела, как в глазах Тангрифа зажёгся огонёк. Он молча забрал у неё чарку и, подхватив на руки, понёс на ложе.

Страх снова зашевелился противным червячком, но тут же утих, потому что муж, посадив её на кровать становится перед ней на колени и нежно берёт её лицо в свои руки. Губы его, изогнутые как лук, так красивы и притягательны. Он касается этими губами её глаз, лба, уголков губ, шеи и от этих лёгких поцелуев сердце то сладко замирает, то начинает колотиться. Какие глаза, какие глаза у её мужа. Она готова смотреть в них бесконечно. Руки сами тянутся к его лицу, пальцы гладят его брови, легко пробегают по щекам, опускаются на рельефную грудь.