Улыбка сфинкса

Представители египетской интеллигенции, критически относившиеся к садатовской действительности, пытались создать собственные творческие объединения. В частности, молодые писатели прогрессивных убеждений сформировали вне Союза писателей творческую группу «Писатели завтрашнего дня». Однако ее активность, как и деятельность других подобных групп, крайне ограниченна.

В этих условиях, как нередко бывает на поворотных этапах развития общества, часть египетской творческой интеллигенции, утратив социально-классовые ориентиры, погрузилась в мистику, формализм, проявила стремление уйти от реальной действительности.

На это как на одну из наиболее примечательных черт египетского искусства времени инфитаха указывал ряд ведущих египетских философов и социологов в ходе дискуссии о «кризисе идеологии» в Египте, организованной весной 1977 г. журналом «Роз эль-Юсеф». В частности, философ-позитивист профессор Заки Нагиб Махфуз отмечал, что интеллигенция Египта «не находит пути для того, чтобы достичь своих целей, поскольку существуют препятствия, обусловленные рамками, в которые ставят интеллектуальную жизнь как власти, так и большая часть населения». Он утверждал, что Египет поражен «параличом мысли». Схожее мнение было высказано и профессором философии Айн-Шамского университета доктором Мурадом Вахба, а также известным искусствоведом и публицистом Фуадом Закария.

Однако было бы неверно думать, что среди египетской творческой интеллигенции не нашлось людей, способных верно оценить причины нынешнего кризиса. Один из видных египетских прозаиков, Юсеф Идрис, отмечал на страницах журнала «Сабах аль-Хейр» 25 ноября 1976 г., что в основе тех «вопиющих противоречий в идеологии и экономике», которые характеризуют Египет 70-х годов, лежат процессы, порожденные политикой инфитаха.

Есть в Египте и люди, нашедшие в себе гражданское мужество открыто выступить в защиту прав трудящихся, против наступления капитала. Вот начало одного из стихотворении египетского поэта Ахмеда Фуада Нигма, написанного в виде тюремной анкеты:

Имя — Терпеливый,
Обвинение — египтянин,
Возраст — младше современного,
Цвет кожи — смуглый,
Место рождения — любое убогое жилище
Под небом на земле Египта,
Под сенью пальмы
В долине или дельте Нила,
Только не во дворце.[23]

Стихи Нигма пользуются огромной популярностью в Египте, несмотря на то что их не осмелилось опубликовать ни одно местное издательство. Они выходят в Бейруте, в Париже; строки Нигма, проникнутые болью за египетского труженика, положены на музыку слепым музыкантом шейхом Имамом.

Поэзия Нигма неразрывно связана с жизнью, мыслями и заботами простых египтян. Его стихи звучат не в роскошных буржуазных гостиных, а в кварталах, где ютится трудовой люд. Один из них — Булак. Этот маленький уголок Каира расположен между шумной, многолюдной улицей аль-Галяа и набережной Нила, довольно близко от центра города и граничит с самыми престижными его районами. Однако, попав в Булак, оказываешься в другом мире.

Узкие, совсем не городского типа улочки, беспорядочно пересекающиеся друг с другом. На некоторых не могут разъехаться не только два встречных автомобиля, но и две повозки. Большинство из улиц немощеные.

Кое-где стоят дома, построенные в прошлом веке. Их легко можно узнать по каменным фундаментам, большим окнам, толстым кирпичным стенам. К ним прилепились постройки более позднего времени; самые высокие из них — четырехэтажные. Как правило, они строятся между крепкими стенами старых домов из дешевых и низкокачественных строительных материалов. Нередко на крышах старых домов возводятся убогие строения из небрежно сколоченных досок, бочек, жестяных коробок и всякого тряпья. Эти жилища бедноты не защищают от солнца летом и холода зимой, но дают хоть какое-то пристанище. Нижние этажи домов заняты, как правило, небольшими лавочками. Они вполне удовлетворяют неприхотливые нужды булакцев. В случае же необходимости, например накануне главного мусульманского праздника рамадана, можно пойти и на ближайший «сук» — рынок.

Булак населен портными, прачками, гладильщиками, столярами, слесарями, цирюльниками, здесь же много корзинщиков, которые плетут своп изделия из веток финиковой пальмы. В маленьких лавчонках старики мастерят домашние коврики из старых разноцветных тряпочек. Уличные торговцы, продавцы керосина, дешевых кушаний — фуля и таамии — со своими маленькими тележками, точильщики ножей, набивальщики матрасов занимают свои места на улице с раннего утра и наперебой предлагают свои услуги. По улицам бродят тощие козы и бараны в поисках пропитания.