Улыбка смерти на устах

В то же самое время Римма, оставшаяся в одиночестве в своей квартире на «Павелецкой», решила заняться делом – тем, что Паша поручил: отыскать возможные связи между четырьмя фигурантами дела. Она, конечно, совершенно не считала себя трудоголиком – работать в воскресенье вечером! – просто появилась мыслишка: если получится что-то раскопать прямо сегодня, тогда ведь завтрашний день освободится? Пашка все равно ее в офисе не ждет. Значит, раз не получилось с Пашуней погулять сегодня – все планы сбил проклятый режиссер Тучков, – поедет она завтра, развлечется соло. По магазинам пробежится, в ресторанчике посидит. Наверняка какой-нибудь мачо клюнет, подклеится, повысит самооценку – а может, и перспективное знакомство завяжется.

Поэтому игра стоила свеч, а овчинка – выделки, и Римма взялась за Пашино поручение: стала разыскивать, что еще, помимо полумифического клуба самоубийц, объединяет всех четверых фигурантов дела. Она записала их фамилии и род занятий в столбик: чиновник от энергетики Порецкий, медицинская сестра Мачникова, предприниматель и певец Бурагин, режиссер Тучков. Трое убиты, один пока живой. Полезла в Сеть, стала по своим базам проверять, где и как они могли пересекаться. Прав Паша: клуб самоубийц – само словосочетание довольно странно звучит, словно из позапрошлого века. Может быть, есть что-то еще, объединяющее жертв? Должно быть!

И довольно быстро она установила первую связь. Даже странно, что они с Пашей не отыскали этого раньше.

Впрочем – когда бы они могли это сделать? События развивались столь стремительно, что тщательно поразмыслить о деле минуты не было.

Но сейчас!.. Римма потянулась к телефону. Надо срочно сообщить Пашке.

Начальник и возлюбленный ответил сразу же. Голос его звучал благодушно, довольно. Фоном слышались шум ресторана и женский переливчатый голосок. И у Риммы непроизвольно вырвалось:

– Ты где это? Паша

Вот по какой причине еще у меня с Риммой Анатольевной не складывается – вечно она стремится лезть в мою жизнь и все контролировать. Стоит только дать повод – всего-то переночевать с нею одну несчастную ночку! – а она уже ведет себя словно заправская жена, которой до всего есть дело: где был, с кем был, о чем разговаривали. И это – в момент, когда у нас еще браком не пахнет и никакой печати в паспорте не стоит! А если дать захомутать себя – представляю, что опять начнется! Как говорится, ни вздохнуть, ни пукнуть. Подумать только – полтора часа, как с Римкой расстались, а она уже звонит-проверяет!

– Да, я ужинаю в ресторане, – максимально холодно ответствовал я. Пусть соблюдает субординацию. То, что мы снова переспали, еще не дает ей права.

– Молодец, – усмехнулась Римка. – А я тружусь, связи наших фигурантов проверяю.

– Ты моя пчелка.

– Короче, я установила одно совпадение. Порецкий, как ты помнишь, лечился у психиатрички Бобылевой. А работает она в частной клинике «Лечсанупр».

– «Лечсанупр»? Что за странное название?

– Сразу видно, что ты, Синичкин, больной без большого стажа. «Лечсанупром», начиная с двадцать восьмого года прошлого века, называли элитное медицинское управление, в котором советские вожди лечились. Потом его в Четвертое управление Минздрава переименовали. То есть в нейминге такой отсыл, что у них медицина самого высокого класса.

– Я понимаю, дорогая, ты на мой возраст намекаешь – но тридцатые годы двадцатого века я все-таки не застал… Так что «Лечсанупр» и Бобылева?

– В той же самой клинике «Лечсанупре» трудилась и медсестра Мачникова!

– Вот как?! Так, может, они, Мачникова и горняк, там и познакомились?

– Немного не сходится. Порецкий лечился два года назад летом, а к прошлой зиме бывать там перестал. А Мачникова начала там работать шесть лет назад, а три года тому – уволилась.

– Значит, не совпадает.

– Но одна общая фигура их связывает – психиатриня Бобылева. И Порецкий, и Мачникова с ней были знакомы. Ладно, развлекайся. Я буду дальше фигурантов наших пробивать.

Я положил трубку. Моя сотрапезница даже, казалось, не заметила моего разговора – сидела, погруженная в собственные переживания. Потом со страстью проговорила:

– Я прошу вас, Павел: доведите мое дело до логического конца. Я верю вам, что мой отец пал жертвой, но он не может быть убийцей! Во всяком случае – обдуманным и хладнокровным убийцей. Он мог что-то несуразное совершить в состоянии аффекта. И если даже вы точно установите, что он кого-то преднамеренно лишил жизни, это означает лишь, что его запугали или чем-то опоили. Или заставили, загипнотизировали!.. Мой отец – честный, чистый человек! И я хочу, чтоб вы нашли, определили, вычислили кукловода! Того, кто за всем этим стоит! Продолжайте свою работу – на тех же условиях. Столько, сколько надо! Я буду финансировать ваши поиски, чтобы расставить все точки над i.

– Слушаю и повинуюсь.

– Мне кажется, ирония здесь неуместна.

– Извините. Да, я продолжу работать над делом.

Девушке принесли чай, а она, не глядя на официанта, выхватила из сумочки айфон последней модели и тихо скомандовала:

– Давай подъезжай.