Улыбка смерти на устах

Самый первый представлял собой протокол осмотра места происшествия, датированный нынешним июнем, точнее, вторым числом — дата, как я просил, до седьмого. Начинался он, как и все подобные документы, эпически: «Следователь следственного отдела Расследовательского комитета при прокуратуре РФ по г. Москве юрист 1-го класса такой-то, получив сообщение от дежурного Северного РОВД г. Москвы об обнаружении трупа, в 05 час. 30 мин. прибыл на участок местности, расположенный между домами 35 и 31 по Жостовскому проезду…» Дальше я проглядел файл по диагонали и уяснил следующее: в кустах у глухого торца дома номер тридцать пять по Жостовскому проезду примерно в три тридцать утра случайный прохожий обнаружил труп неизвестного. Он немедленно вызвал полицию. Та, в свою очередь, дернула следователя Расследовательского комитета такого-то — тот и составил настоящий протокол осмотра места происшествия. Все честь по чести, с участием двух понятых и судмедэксперта. Из документов, найденных при трупе (водительское удостоверение, свидетельство о регистрации транспортного средства, пропуск), явствовало, что принадлежат они Успенскому Григорию, который служил начальником отдела маркетинговых коммуникаций в международной компании «Геншер энд Трапезунд». Ни денег, ни кредитных карт в портмоне трупа не обнаружено, а сам кошелек валялся в кустах, в раскрытом состоянии, на расстоянии трех метров от покойника. (Вот и гадай теперь, подумал я, то ли ограбление, то ли свидетель, нашедший убиенного, согрешил мародерством.) «Трупу на вид около тридцати пяти лет, — бегло читал я, — телосложение нормальное, жировая прослойка средняя… Электронным термометром измерена температура в ткани печени, она составила столько-то градусов, при температуре окружающей среды такой-то. Спустя 15 минут произведено повторное измерение, температура составила… при температуре воздуха…» Ага, смекнул я, это для того, чтобы точно установить момент смерти. А вот и самое главное: «На горле и шее трупа обнаружена четко заметная странгуляционная борозда толщиной от трех до пяти миллиметров. Борозда равномерная, горизонтальная, расположена по всему диаметру шеи, следов узла не обнаружено». Горизонтальность странгуляционной борозды, это я хорошо помнил из спецкурса судебной медицины, означает не повешение, а удушение — совершенное чьей-то зловредной рукой. А вот еще: «На затылке трупа обнаружен кровоподтек… Рот полуоткрыт, язык слегка, на три-четыре миллиметра, выступает изо рта наружу». Значит, на гражданина Успенского Григория, скорее всего, напали сзади и задушили удавкой. Но ведь от асфиксии смерть небыстрая, тут, конечно, многое от силы нападавшего зависит — однако все равно, даже при самом благоприятном для убийцы раскладе, минуты три проходит. И убиенный должен биться, сопротивляться — неужели никаких следов на нападавшем не оставил? Подобная мысль пришла в голову и следователю, потому что в протоколе говорилось: «Видимых следов постороннего эпидермиса под ногтями трупа не обнаружено, однако соскобы из-под ногтей отправлены на дальнейшее исследование». А вот, кстати, причина, почему убитый особо не сопротивлялся: «От убитого исходит сильный запах этилового алкоголя». Итак, поздно ночью товарищ возвращался домой, тут-то в глухом углу Жостовского переулка его и подстерегали — с удавкой. И вот кто он был, этот убийца? Случайный грабитель? Или звено в моей цепи — тот, кто специально подстерегал заранее намеченную жертву? Может, посещал задушенный товарищ Успенский тот самый клуб? Имел какие-то дела с Порецким? А с другими убитыми — Мачниковой и Бурагиным? И с пока еще живым режиссером Тучковым? И с тем, кто представился последнему как Клибанов?

В надежде, что картина как-то прояснится, я открыл второй файл, присланный мне Перепелкиным. Однако в нем речь шла об осмотре совсем иного места происшествия — тоже с трупом, но — другим. На сей раз — в Щелковском районе Московской области, на краю заповедника Лосиный остров.

Еще уповая на прояснение ситуации, я раскрыл третий материал. И — увы, увы! — картина ясней не стала, потому как речь в документе шла о третьем по счету, совсем новом убитом — теперь в квартире на улице Молдагуловой.

Значит, понял я, Перепелкин формально-то, конечно, выполнил мою просьбу, однако дал мне лишь самые крохи. Три разнообразных, разномастных (и нераскрытых, надо думать) дела. И в каждом из них — только самое-самое начало: протокол осмотра места происшествия. Все остальное он предоставлял мне раскапывать самому. Вот жулик!

Впрочем, он бы мог и вовсе ни о чем меня не информировать — вот и крутился бы я! Сейчас ведь, в эпоху наступившей Благословенной Стабилизации, о кровавых преступлениях средства массовой информации, чтобы не будировать народ, стараются не извещать.

Значит, мне предстояло выходить на следователей, ведущих каждое дело, склонять их к сотрудничеству. Да и с родными-близкими убиенных необходимо поговорить: вдруг в разговорах с ними мелькнет Клибанов, клуб самоубийц или хотя бы фамилии Порецкого, Мачниковой, Бурагина.