Улыбка Старка (СИ)

И он начал говорить. Обо всем. О том, как стал Цареубийцей, о том, как начал спать с Серсеей, о том, как бился с её отцом и о том, как её мать обменяла его на её и Сансу. Сказал обо всем, кроме одного…

— Если ты думаешь, что это заставит меня пожалеть…

— Есть еще одно.

Джейме замер. Все, что он сказал до этого, она могла знать и так. И он знал, что это её решения быть с ним по-настоящему не изменит.

— Что здесь случилось?

— Я не понимаю…

— Что случилось в этой башне? Много лет назад.

Арья осмотрелась, пытаясь понять, к чему он клонит, а потом, не решаясь посмотреть на мужа, сказала:

— Бран упал здесь.

— Когда Бран залез на башню в тот день, он увидел… Меня и Серсею. Вместе. Если бы он рассказал, нас бы повесили тут же, в Винтерфелле. И я…

— Поэтому ты кричишь во сне?

— Да.

— Ясно. — Арья замолчала, не предпринимая никаких действий. Она повернулась к Ланнистеру спиной, уставившись в каменные плиты у подножия башни. Те самые, на которые тогда упал её брат.

Тишина становилась невыносимой и Джейме сказал последнее, что ей стоило знать.

— Если бы я мог все исправить…

— Прекрати.

Арья повернулась наконец к нему лицом. Но она изменилась. За несколько минут словно постарела на годы. И стала так похожа на отца… Девушка направилась к двери, совершенно не замечая мужа. Остановившись рядом с ним, она, не поднимая взгляда, сказала:

— Он был лишь мальчиком. Тебе стоило всего-лишь запугать его. Он никому бы не сказал.

И она ушла. Одна, даже не оглянувшись, уверенная, что он не идет позади. Ведь Арья знала, что он стоит все там же, в башне, и смотрит как она уходит в замок. Она чувствует его взгляд. И чувствует свои слезы, стекающие по щекам. Впервые за много лет.

К тому, что Джон летает на драконе, привыкнуть сложно всем. Даже Брану.

Его Величество входит в ворота Винтерфелла, не удосужившись даже сказать что-то страже, пораженной видом дракона, названого в честь его отца.

Бран смотрит в окно, наблюдая как брат в южном одеянии, (Бран знает, он отправился в путь сразу же, как получил ворона, не удосужившись даже переодеться), стремительно направляется к человеку, которого сейчас хочет видеть меньше всего.

— Где Арья?

— У себя в покоях.

Джон подозрительно щуриться. Он хорошо знает Ланнистера и не случись чего, он бы не выглядел таким… таким… разбитым.

— Что случилось? — спрашивает король, уже догадываясь каким будет ответ. Но злости это не умаляет.

— Я ей рассказал.

У Джона сжимаются кулаки, он в ярости, и все что он может выдавить:

— Да ты…

— Джон! — Санса появляется словно из ниоткуда, с крайне озабоченным выражением на лице и обнимает его, не давая гневу разрастись.

— Пойдем.

Старк ведет их за собой, в свой кабинет, пустующий. И стоит двери закрыться, Джону уже не нужно сдерживать себя.

Кулак короля бьет больно, по груди, чтобы выместить злость, но не оставить следов видимых другим. Еще удар и еще. Цареубийца не сопротивляется, и Санса пытается остановить Джона, не в силах смотреть на это.

— Остановись, Джон!

Теперь уже Таргариен останавливается, тяжело дыша.

— Ты помнишь о чем мы говорили?! Помнишь, что я тебе говорил?! Ты поклялся мне, что она не узнает!

— Я не могу ей лгать.

— Ты хоть представляешь, как больно ты ей сделал?

— Если бы она узнала это еще позже, было бы хуже.

Джейме тяжело дышит, переводя дух. Ему больно, но это ничто, по сравнению с тем, что творится в душе.

Джон же отворачивается, стараясь успокоится. Он понимает, что Цареубийца прав. Он знает это. Но он ведь хотел защитить Арью. Уберечь от этого знания. Видят боги, как бы бездушно с его стороны это не выглядело, он предпочел бы видеть Сансу женой Ланнистера.

— Я хочу поговорить с Арьей.

— Она никого не хочет видеть. Даже меня. — Санса смотрит на Джона с легким укором. — Ты должен был сказать ей. Должен был сказать нам.

— Я хочу поговорить с ней.

— Я отведу.

Они уходят, оставив Джейме одного. Идут по коридорам замка, не говоря друг другу ни слова. А когда дверь уже совсем рядом, Санса останавливается и берет Джона за руку. Она хочет сказать, что он был не прав, что она давно не маленькая, что это и его вина тоже, но не говорит ничего. В какой-то миг, встретившись с ним глазами, она понимает, что он и так знает это. Поэтому, коротко кивнув, отпускает руку Джона, указав на дверь. И уходит.

— Арья?

Она сидит на кровати. Спиной к двери, прямая, словно вместо позвоночника теперь железный прут. Джон не видит её лица, и боится увидеть. Боится увидеть её слезы.

— Ваше Величество?

— Ты меня никогда так не называешь. С чего вдруг?

— А как мне называть тебя? Джон? Эйгон? Раз ты решил, что можешь распоряжаться моей жизнью…

— Я ничего такого не решал…

— Ты знал. Ты знал, но не сказал мне.

— Разве это изменило бы твое решение?

— Нет, но я знала бы правду. И не было бы так больно.

— Если это так, можно аннулировать брак.

— Нельзя.

— Если брак не консуммирован, его можно расторгнуть очень быстро.

— Да, можно. Но мой брак консуммирован.

— Что?

Джон не верит тому, что слышит. Отказывается верить. Он подходит к Арье и приседает напротив неё и смотрит в глаза, надеясь услышать, что это просто её жестокая шутка. Но это не так.