Улыбка убийцы

— Где вы познакомились с этими людьми, Элен?

— Я работала в конторе лагеря, там мы и познакомились.

Миссис Найквист чуть покраснела, и Мэри попыталась понять, что это значит. Она назвала Сараконе бабником. Может быть, ему все-таки удалось подобрать ключи к ее сердцу?

— Пожалуйста, Элен, объясните суду, почему мистер Сараконе и мистер Брандолини, заключенные лагеря, могли свободно, без всякой охраны, появляться в конторе?

Миссис Найквист повернулась к судье:

— Итальянцы имели возможность свободно передвигаться по лагерю. Джованни, все звали его Джо, часами торчал в конторе — флиртовал с девушками. — Миссис Найквист не улыбалась и негромкие смешки, прокатившееся по залу, проигнорировала. — Джо очень хорошо говорил по-английски и то и дело забегал к нам, болтал со всеми, сверкал улыбкой.

Новые смешки. Джастин ухмылялся — с таким видом, точно одержал некую победу. Мэри же понемногу начинала понимать, что к чему. Ключи к сердцу миссис Найквист подобрал вовсе не Джо Сараконе. Будь это так, она бы сегодня сюда не пришла.

— Элен, а Амадео Брандолини тоже появлялся в конторе?

— И Амадео заходил иногда.

Амадео.

— Его приводил с собой Джо, с которым Амадео почти не расставался. Он все больше молчал, английский у него был плохой. Однако он был очень умным человеком. Мог починить все, что угодно. — Миссис Найквист помолчала. — Мы пытались разговорить его. Но он был человеком молчаливым, а после того, как умерла его жена, стал еще молчаливее.

Мэри уже начала подозревать, что смерть Терезы не была случайной, однако углубляться в это она сейчас не могла.

Вернулся и отдал Мэри копии документов секретарь суда.

— Элен, сейчас я покажу вам первый из трех принесенных вами документов — я помечаю этот документ как вещественное доказательство Н-1 — и прошу вас просмотреть его, пока мы будем делать то же самое.

Мэри протянула миссис Найквист первую страницу, а затем отдала одну ее копию судье Геммилл, а другую Ровичу.

Миссис Найквист, дочитав документ, подняла на нее взгляд.

— Скажите, Элен, какая дата стоит на документе, обозначенном как вещественное доказательство Н-1?

— Первое июля 1942 года.

— Благодарю вас. Вы не могли бы зачитать вещественное доказательство Н-1 суду?

— Конечно.

Пока миссис Найквист вслух зачитывала документ, чтобы стенографистка могла занести его в протокол, Мэри читала его сама — для себя.

КОНТРАКТ

Джованни Сараконе и Амадео Брандолини договариваются о том, что Джо переведет на английский язык изобретение Амадео, которое, по словам Амадео, представляет собой крышку люка, предназначенную для использования на рыболовецких судах, которая позволяет не пропускать внутрь судна воду и закрывается сама, без участия человека; Джо соглашается также помочь Амадео составить патентную заявку и послать ее правительству Соединенных Штатов. К контракту прилагаются рисунки Амадео, на которых изображена изобретенная им крышка.

Амадео уже выплатил Джо за эту работу пятьдесят долларов и обязуется выплатить еще пятьдесят, когда Джо переведет патент и он будет отправлен правительству. Настоящий контракт имеет юридическую силу и является обязательным для исполнения.

Миссис Найквист закончила чтение. В зале суда стояла мертвая тишина. Потом миссис Найквист сказала:

— На контракте стоят две подписи — слева крестик, поставленный Амадео, справа подпись Джо. А внизу под ними — моя, как свидетельницы. Я сама отпечатала этот контракт и видела, как они его подписывали.

— Возражение! — крикнул, вскочив на ноги, Рович. — Это свидетельство, основанное на непроверенной информации! Оно недопустимо! Этот документ — подделка!

Мэри повернулась к судье:

— Ваша честь, этот документ никак нельзя назвать свидетельством, основанным на непроверенной информации. Миссис Найквист сама составила его, она свидетельница, лично присутствовавшая при его подписании, и она пришла сюда, чтобы удостоверить подлинность контракта.

— Возражение отклоняется. Продолжайте, — произнесла судья Геммилл.

— Где вы отпечатали этот документ, Элен? — спросила Мэри.

— В конторе лагеря. На машинке, которая стояла на моем рабочем столе.

— А почему? Кто вас попросил об этом?

— Никто.

Вот тебе и на.