Улыбка зверя

— Обратите внимание, друг мой, — начал Ожгибесов, — на тот факт, что даже в Талмуде, сборнике раввинских толкований закона, во второй его части, называемой Гемара, говорится о том, что Иисус совершал чудеса, но чудеса эти приписываются Талмудом действию злого духа. Талмуд, надо вам сказать, вообще относится крайне враждебно к Христу и, говоря о нем, употребляет такие выражения: “да погибнет имя его и да исчезнет память его!” Так вот, представьте себе, что уж если составители Талмуда, заклятые враги Христа, не решились отвергать факта совершения Им чудес, а только приписали их действию сатаны, то из этого надо вывести бесспорное заключение, что факт совершения Иисусом Христом чудес — вне всякого сомнения.

Проговорив все это Ожгибесов торжественно поднял вверх указательный палец и замолчал, краем глаза посматривая на Аристотеля Алексеевича.

Аристотель Алексеевич демонстративно зажал уши пальцами, но видно было, что он внимательно и хищно слушает.

Верещагин поглядел на этот длинный убедительный палец Ожгибесова и сказал, чувствуя при этом, как непроизвольно речь его подлаживается под стиль оппонента:

— Я не собираюсь оспаривать того факта, что Иисус Христос действительно личность историческая и не сомневаюсь в его реальном существовании. Иисус жил и совершил дела чудные… Исцеления, изгнание бесов… Может быть… Но вот что касается главного чуда — чуда воскресения Иисуса Христа, то… все-таки сомнительно. Да, пришли наутро, а гроб пуст. Но это никак не доказывает того, что Он воскрес из мертвых. Во-первых, ученики могли украсть Его тело и объявить, что Он воскрес. Во-вторых, могло случиться и так, что Иисус не умер на кресте, а был погребен в бессознательном виде, затем ожил и явился своим ученикам. И третье мое возражение я сформулировал бы так: Иисус воскрес не в действительности, но лишь в воображении Его учеников.

— Вот как! — необычайно обрадовался Ожгибесов, почувствовав в противнике человека начитанного и думающего. — Замечательно, друг мой! Восхитительно! Именно эти самые сомнения когда-то и мне приходили в голову. Итак, рассмотрим ваши возражения по порядку. Евангелист Матфей свидетельствует, что после погребения Иисуса Христа, на другой день, в субботу, пришли к Его гробу первосвященники и фарисеи, приложили к камню, которым заложен был вход в пещеру, печать и приставили стражу, дабы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу, что Он воскрес из мертвых…

Верещагин открыл было рот, чтобы вставить еще одно попутное возражение, но Ожгибесов моментально его упредил:

— Предвижу ваше прекословие о том, что тело уже было украдено накануне. В ночь с пятницы на субботу, пока стражи не было… Угадал?

Верещагин утвердительно кивнул.

— Друг мой, принимая такие предосторожности, как прикладывание печати синедриона к камню и приставление стражи, они, конечно, предварительно удостоверились — в гробу ли тело Иисуса, не украдено ли уже оно Его учениками в предшествовавшую ночь.

— Хорошо, — сказал Верещагин. — Но они могли выкрасть тело и после этого… Подпоить стражу, в конце концов, подкупить и унести ночью…

— Из дальнейшего повествования Евангелиста Матфея мы знаем, что когда Иисус Христос воскрес и стражники объявили об этом первосвященникам, то синедрион, собравшись со старейшинами и посовещавшись, дал воинам “довольно денег” и велел: “скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его…” Зачем они так сказали и зачем им подкупать стражников? А затем, что Христос действительно воскрес! Ведь если бы Апостолы украли тело Иисуса, то неужели озлобленные враги Христа не пожелали бы воспользоваться удобным случаем, чтобы сразу избавиться и от всех ближайших учеников Его? Неужели они не потребовали бы от Пилата и их крови? Ведь расследованием этого дела и казнью Апостолов они не только оправдались бы перед народом за казнь Иисуса, но еще и значительно усилили бы свое влияние на народ.