Улыбка зверя

Прозоров, косясь на Аду — а ну как толкнет в спину! — выпихнул мертвое тело из вагона, захлопнул дверь.

— Если не собираешься в меня стрелять, то спрячь ствол, — произнес равнодушно, направляясь в глубь спящего вагона.

Она двинулась следом за ним.

Вошли в купе.

— Собирайся, — приказал он, кивнув в сторону багажной полки. — Я отлучусь, подожди…

Ада, не говоря ни слова, торопливо принялась убирать со столика косметичку, щетку, зеркальце… Лицо ее было бледно и сосредоточенно, движения порывисты, но точны и уверенны.

“Молодец девка, — подумал Прозоров. — Недаром говорят, что у баб крепкая психика…”

Через минуту он возвратился в купе с кейсом хромого, поднял его в вытянутой руке, сказав:

— Если там то, что я предполагаю, расклад будет такой: содержимое — поровну. Впрочем, нет. Коли имеются меркантильные возражения, принимаю их как приказ. Можешь забрать все. Я у тебя в долгу неоплатном.

— Хватит болтать, — отчужденно произнесла она. — Надо заняться твоей рукой. Держи платок и духи, йода у меня нет. Что, щипет?.. Ах ты, бедненький…

— Ты приготовься, нам скоро придется прыгать с подножки, — скрипя зубами промолвил Прозоров, прижимая к ране душистый и жгучий платок. — Через полчаса полустанок Вырь. Поезд снизит скорость. Не доезжая выскочим…

— Вскрой, — сказала Ада.

— Рванет? — усомнился Прозоров.

— Вскрой, — повторила она. — Не рванет…

— Но зачем сейчас? Успеется…

— А мне просто любопытно, — сказала она. — Меня, представь, распирает чисто женское любопытство…

— Хорошо, — усмехнулся Иван. — Ты мне нравишься все больше и больше. Перефразируя классика, “умна, прекрасна и беспола…” Но, полагаю, что отныне нам нужно опасаться не государственных следственных органов, а системы куда более беспощадной…

— Мы как-то неприметно перешли на “ты”, — безразличным тоном резюмировала она.

— Общее дело сближает, а общее преступление вообще роднит, — нашелся Иван, рассматривая замок кейса. — Итак, — произнес задумчиво. — Три валика, на каждом по десять цифр… Около тысячи комбинаций. Портфель боевой, шестеренки замка зажеванные, а слух у меня острый, хотя можно всем этим хитростям противопоставить отвертку швейцарского ножа, с которым я не расстаюсь… Но время, как ты сказала, есть, а потому побалуемся…

Замок открылся через пять минут. Отщелкнулись язычки позолоченных щекод, и в купе повила напряженная пауза.

— Ну, вперед! — просто сказала Ада.

Прозоров поднял крышку кейса. Обнажились аккуратно уложенные, запаянные в пластик серо-зеленые пачки. В боковой части кейса находилась черная пластмассовая коробка, рядом с ней — пара перетянутых аптечной резинкой компьютерных дискет.

— Нескромный вопрос: куда и на что ты потратишь эту чертову уйму деньжищ? — спросил Прозоров.

— Во-первых, вопрос, — кокетливо отозвалась Ада. — Если я не ослышалась, данная сумма полностью находится в моем безраздельном распоряжении, так? Как гонорар за спасение того, что от вас осталось. Или вы погорячились с подобным благородным выводом?

— Абсолютно — нет, — Прозоров придвинул к ее коленям кейс, захлопнув его крышку.

— Тогда — во-вторых, — продолжила она. — Оставьте деньги себе, поскольку они целевым, как говорится, назначением, пойдут на оплату услуг киллера. — Замолчала, испытующе глядя на собеседника.

— Кого же ты хочешь убить? — холодно спросил он.

— Ферапонта.

— Вот как? Личные счеты?

— В точку, — сказала Ада и вздохнула. — И тем более — в точку, что интересы наши на сей счет, полагаю, идеально совпадают. Так что поздравляю с внезапным гонораром или же авансом, тем более, данную мерзкую работу ты собирался сделать совершенно бесплатно.

— Ничего себе! — потрясенный Прозоров открыл рот. — Но каким образом…

— Я тебя случайно вычислила, когда ты посещал “Скокс”, потом шла по следу… Иногда ты делал ошибки, как накануне…

— Ты хочешь сказать, что в одном купе мы оказались не волею случая? — догадался Прозоров и ему стало не по себе. — Да ты что, “конторскую” школу прошла?..

— Можно сказать, и прошла, — ответила Ада, скидывая с ног туфельки на высоком каблуке. — Мой любимый покойный дядя все жизнь прослужил в проклятом народом КГБ. И на склоне лет, будучи беспечным дачником, жаждущим хоть с кем-то из надежных людей поделиться своим боевым прошлым да и вообще опытом виртуозного профессионала тайной полиции, доверил мне массу лично выстраданных методик… Дай-ка мне мою сумку, у меня там ботинки. Не в этих же мне, в самом деле, прыгать с поезда…

ДЖОРДЖ ЭВИРОН

В декабре одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, по личной инициативе выйдя в отставку из аппарата Центрального разведывательного управления США со ссылкой на резкое ухудшение здоровья, Джордж Эвирон — человек, которому едва перевалило за сорок, начал раздумывать о новых направлениях своего жизненного пути, видевшегося ему вполне независимым и благополучным в арифметике ожидаемых доходов.