Улыбнись горам, дружище!

Если белая в стае ворона
Появилась средь черных ворон,
Это значит – кустарник зеленый
Будет кровью ее обагрен
Можешь ты быть и сильным, и смелым,
В спор бессмысленный – не вступай,
Коль родился вороною белой,
Стае черных ты жить не мешай.
Она, – белая! – строй нарушает,
Устоявшийся с давних времен,
И как будто бы напоминает,
Что кому-то не писан закон.
Есть жестокий закон коридорный,
Всем понятный, как след по росе,
Коль ворона, должна ты быть черной,
Просто черной вороной, – как все!
Если голос хороший имеешь,
Иль сложить можешь песню свою,
Не показывай, – пожалеешь,
Непременно свои ж заклюют.
То – подкоп! Сотрясение трона!
Цвет привычный – не надо, не тронь,
Цвет чужой есть запретная зона,
Ты границу не проворонь.
Если белая в стае ворона,
Это значит – жди скоро грозу,
Ведь любить ее нету резона,
Она всем как бельмо на глазу.
Так умей же погибнуть без стона
И не вздумай кого-то винить,
Знай, что каждая в мире ворона
Спит и видит – белою быть!

Бывая в разных уголках страны, я, как и мои коллеги, видел многое своими глазами, что называется, в упор, и эти впечатления часто отливались в строки, не для тогдашней печати... 

«БАМ. ОГНИ МАГИСТРАЛИ...»
...Мы были на БАМЕ и все понемногу
Поверили в эту крылатую фразу,
Давно надо было построить дорогу
От склада до склада, от базы до базы.
Чтобы летели как ветер дрезины
От Джинсов – до джинсов,
От «Сони» до «Сони»,
От магазина – до магазина,
Шурша кошельками на перегоне
А если удастся забросить дубленки:
В Космос, к Луне, на Венеру и далее,
Мы соберем остальные силенки
И двинем туда «Огни магистрали».
Пускай прямо к звездам за далью-даль
Летит развеселый наш Фестиваль!

Сегодня, обнаруживая в развалах своих рукописей старые стихи, читая их, я понимаю, что сегодня бы, наверное, написал по-другому... Но я не правлю написанные когда-то строчки. Бог с ними... Так было. Пусть так и будет.

...Эта часть моей биографии была написана лет 10 назад. Но, как я успел заметить, земля все еще крутится, причем делает это совершенно бесплатно...

Советский Союз распался, Памир и Тянь-Шань стали для нас заграницей, Кавказ – «горячей точкой». Но я за эти годы сумел воспользоваться «глотком свободы», с хорошей компанией побывал во Франции, в Париже и Шомоне, затем в Италии, в Риме, Венеции, совершил попытку взойти на Монблан, посетил Непал и город Катманду, повидал Гималаи и покатался на склонах, преподаю в Академии Культуры «Сценарное мастерство», иногда выступаю, работаю в системе шоу-бизнеса, В Москве и в Питере, издал книжку о Хан-Тенгри, с материальной поддержкой моих американских – бывших питерских друзей-альпинистов, сынишка растет, все хорошо, господа! Чего и вам желаю! А еще у меня есть «хрустальная мечта» – съездить в Домбай. Пока – я пишу об этом стихи...