Улыбнись, малышка

— В детективах, особенно тех что написаны женщинами, — повернувшись к Сесилии, изрек Майлс, — как и в любовном романе, нет абсолютно никакой идеи. Разум мыслящего человека ничего не почерпнет из такого чтива. А воображение этих якобы писательниц? По-моему, оно совершенно отсутствует. Все героини на одно лицо, все их поступки предсказуемы до неприличия. Все их фразы уже сказаны в миллионе других подобных книжек. А преступления? Убитая кочергой помощница старшей горничной, которую, как выясняется в самом конце романа — хотя это очевидно с самого начала, — на почве ревности лишил жизни помощник садовника. На что это похоже?

Сесилия хмыкнула. Поглядев на жену, к ней робко присоединился Пит Шелли, которому дозволялось смеяться или не смеяться только вместе с ней.

— Дорогой кузен, — не выдержав, встряла я. Хоть Майлс обращался вовсе не ко мне, тем не менее эта полная сарказма речь предназначалась именно для меня. — Ты-то сам часто читаешь литературу подобного рода?

Его величество Майлс наконец-то соизволил повернуться ко мне. Его приторно-красивое лицо выражало злорадство. Он понял, что я приготовила ему ловушку, и был готов из нее выбраться без потерь.

— Дорогая кузина, — медовым голоском ответствовал он, — к сожалению, чтение подобных опусов входит в число моих обязанностей. Ведь я пишу критические статьи. Ты разве не знала?

Майлсу удалось меня удивить. Однако я ни разу не встречала его имени среди сонма критиков, которые неустанно ругали меня и мне подобных.

— Нет, — призналась я, и меня тут же осенила догадка: — Неужели ты взял себе псевдоним?

— Я не настолько тщеславен, чтобы любоваться своим именем на страницах газет и журналов, — хмыкнул Майлс.

В отличие от тебя, закончила я про себя фразу Майлса. Ты-то не стесняешься подписывать свою ересь собственным именем.

— Скорее ты не осмеливаешься открыть свое истинное лицо тем писателям, которые читают твои критические статьи, — в тон ему ответила я и не без удовольствия отметила, как с физиономии моего кузена потихоньку сползает самодовольная улыбка.

— И действительно, мистер Камп, под каким псевдонимом вы пишете? — поддержал меня Лесли. — Я читал массу критики в адрес нашей дорогой Кэролайн. Наверняка там были и ваши опусы.

Майлс был загнан в тупик. Ему пришлось раскрыть свою маленькую тайну. Оказалось, воображения моего дорогого кузена хватило только на то, чтобы приставить к собственному имени одну букву и проделать почти то же самое с фамилией: таким образом из Майлса Кампа получился Смайлс Крамп. Разгромные статьи Смайлса Крампа мы с Лесли читали неоднократно. Мой изобретательный кузен критиковал в основном женские романы, с особенным скепсисом относясь к детективам, написанным, если и прекрасной, то далеко не самой умной, по его мнению, половиной человечества.

— Смайлс Крамп? — Лесли повернулся ко мне и прочитал в моих глазах такое же удивление. — Да мне и в голову не могло прийти, что тебя, малышка Кэрол, станет критиковать собственный брат.

— Кузен, — поправил его Майлс. Такое прилюдное разоблачение пришлось ему явно не по вкусу. Получалось, что его вынудили признаться, а моему дорогому кузену не нравилась роль человека, загнанного в угол. К тому же рьяная критика произведений собственной кузины тоже не делала ему чести. Хотя, Сесилия Шелли и ее дочь, Мэгги Даффин, придерживались абсолютно иного мнения.

— Какая разница, кузина ему Кэрол или нет? — заступилась за Майлса Мэгги. — Критик должен быть объективным.

— Вот именно, — поддержала дочь Сесилия. — Если Майлс увидел недостатки в романе Кэрол, он не мог о них не написать. Это было бы нечестно. Разве вы так не считаете, мистер…

— Зовите меня просто Лесли, — с невозмутимой улыбкой ответил мой «адвокат». — Возможно. Но если отбросить в сторону все родственные связи и говорить по существу, я, признаться, нашел критику мистера Крампа…

— Кампа, — поморщился Майлс.

— Крампа, если мы говорим о ваших критических статьях. Так вот, я нашел критику мистера Смайлса Крампа довольно субъективной. В ней слишком много сарказма и слов не по существу. Иронизируя над романами Кэролайн, мистер Крамп забывает подкрепить свою критику примерами. Он сыплет общими фразами, но не приводит в доказательство своей правоты никаких существенных аргументов. Все аргументы мистера Смайлса — его собственное мнение и вкус.

Сесилии и Мэгги пришлось прикусить язычки. Подобные споры не были коньком этих дам, привыкших перемывать косточки женам соседских фермеров. Вот если бы речь шла об урожае или о ценах на кукурузу и яблоки, тогда Сесилия и Мэгги трещали бы без умолку.

Однако мой дорогой кузен не собирался проигрывать какому-то выскочке. Критика была его епархией, в которую Лесли не имел права совать свой нос. Подозреваю, что Майлс стал критиком именно потому, что, уж простите за тавтологию, никому не придет в голову критиковать критика.