Улыбнись мне, Артур Эдинброг (СИ)

Наш бой с Капризом и его пумой стоял в общем списке десятым, поэтому пока что мы с Артуром прошли на зрительские ряды. Солнце пекло нещадно. Птички пели, паря над нами наравне с облаками. Кто-то весело хрустел попкорном, другие пили ледяные шипучие лимонады.

Турнир начался ровно в девять утра.

Мой взгляд и так был прикован к судейской трибуне, а уж когда главный экзаменатор поднялся, чтобы торжественно открыть испытания, я даже моргать перестала.

Надо сказать, что испытания в Форване традиционно оценивали так называемые Безликие — эдакие лавкрафтовские существа, похожие то ли на медуз, то ли на кальмаров с белыми глазами.

Безликие были изначальными, исконными обитателями мира Гало. Они жили на дне океанов, а когда случился злокозненный апокалипсис, вылезли оттуда, пышущие недоумением. Галиан-цы, уже перебившие великих магов и решившие, что эти монстры, в свою очередь, уничтожат их самих, собрались поднять белый флаг.

Но вдруг Безликие прогудели:

— Планета умирает. Помочь? — немало тем самым всех удивив.

После чего диковинные желейные богатыри помогли укрепить пригодную для жизни атмосферу на территории оставшихся стран. Они не стали возвращаться в океан — он уже тихо угасал, и вместо этого поселились в перламутровых лесах Га-Кчи-Бойо, где дождь идёт 363 дня в году, а деревья растут прямо из воды. Безликие время от времени являлись к людям с проверками: как там, новых диверсий против планеты не будет? И в конечном счёте это вылилось в то, что пятеро Безликих подвизались на роли экзаменаторов в Форване.

Конечно, наравне с ними студентов оценивали и преподаватели, но слово Безликих было важно. Они смотрели на происходящее по-особенному. С точки зрения выживания планеты, что было более чем уместно в Эпоху Заката.

Особенно сейчас, когда где-то там, в столице, всё меньше песка оставалось в верхней половинке песочных Часов Судного Дня.

— Дорогие студенты Форвана, — балансируя на тонких белых конечностях, булькал главный монстр с помощью ротовой щели, расположенной прямо под глазами. — Сегодня мы оценим ваше владение боевой магией. Мы будем смотреть на разнообразие и виртуозность приёмов атаки и защиты, взаимодействие мага и фамильяра, обоснованность тех или иных шагов… И, конечно, на победу. Если вы захотите сдаться — прикажите фа-мильяру выйти за пределы поля, подняв верхние конечности или жвалы. Спасибо.

И Безликий с облегчением ухнул обратно в бассейн, в котором сидел, а на арену выступила первая пара противников.

Колдунья с фамильяром-гончей и колдун с питоном. Помощник арбитра нацепил на них синие повязки Сопряжения: благодаря им связь усиливалась, и хозяин чувствовал боль своего спутника, как свою. Это была необходимая мера, так как случалось, что «зелёные» пятикурсники, ещё не привыкшие к фамильярам, увлекались, забывали о них, и те гибли прямо на экзамене.

Признаться, сражение поразило меня своей скоростью. Я и понять ничего не успела: череда ярких вспышек, грохот молний, разбегающихся по куполу, и вот уже колдун лежит в пыли, завывая, свернувшись в комочек, а гончая его противницы замерла, заглотив питонову голову целиком. Хм, казалось бы, должно быть наоборот.

Аплодисменты, следующая пара.

И вновь безумный темп — минута на всё про всё. Волк-людоед сжал фамильяра-коалу в зубах, как игрушку, а на арену закапала ярко-алая кровь. Прибежали из лазарета.

Третий бой: фамильяр-голубь сразу же выпархивает в аут, и, поскольку с верхними конечностями у него туго, бесславно плюхается на спину, задрав лапки. Проигрыш засчитан, орёл противника издевательски клекочет, зато все невредимы.

Уверенность стремительно покидала меня. К седьмому бою я обнаружила, что сижу, намертво вцепившись в запястье Артура.

— Всё будет хорошо, — уверенно сказал Эдин-брог.

Потом он внимательно посмотрел на мои бледные пальцы, стиснувшие его запястье, и начал их методично отцеплять. Что-то внутри меня глухо стукнуло от обиды, но… Артур просто переложил мою ладонь в свою. Он крепко сплёл наши пальцы и успокаивающе пожал их.

Мне вдруг резко похорошело.

А внизу между тем клубком катались сцепившиеся в яростной схватке песец и выдра. Их хозяева, успокоенные примерным равенством животных, осыпали друг друга расширенным арсеналом проклятий, очевидно красуясь перед публикой. Поражая «разнообразием и виртуозностью», как завещали судьи.

Вдруг на арену выбежал кустобровый белокурый гном — в нём я с удивлением узнала лютниста с вечеринки Бориса — и бахнул в гонг. Это означало, что бой длился достаточно долго для того, чтобы соперники заслужили право сделать перерыв, выпить воды и слегка выдохнуть.

Публика зааплодировала: продержаться до перерыва — это неплохо! Но студенты были расстроены. Ещё бы: куда проще отмучиться сразу и уйти на полноценный отдых. А перерыв, в каком-то смысле, лишь продлевает твои мучения.