Улыбнись мне, Артур Эдинброг (СИ)

— Естественно, он рассказал, — фыркнули-чих-нули дымом с дивана. — Я-то в своё время отказался участвовать. Бор мне теперь всю плешь этим отказом проел, тебя в пример ставя.

— Это здорово, что Борис поведал о нашем с ним баловстве! — Мои слова источали мёд. Теперь уже я приобняла притихшего землянина за плечи. — Вот только я волнуюсь: не забыл ли он уточнить, что, во-первых, я так и не получила своей доли, а во-вторых…

— Вилка, давай-ка выйдем, — оборвал меня Бор, подхватил под локоть и втащил в ванную комнату.

Там он включил воду в кранах на полную мощность, чтобы в комнате не было слышно нашего разговора, присел на краешек ванны и тяжело вздохнул:

— Я так понимаю, Артуру ты всё-таки рассказала? Эх. я-то думал, это будет наша тайна. Вот нет тебе веры, землянка.

Я аж подавилась.

— Мне нет веры?! — Я яростно ткнула пальцем ему в грудь, да так, что он чуть не ухнул в своё фарфоровое корыто. — Бор, ты меня использовал без моего ведома и чуть не скормил неведомой песчаной твари! А потом попросил хранить всё в секрете, потому что так якобы будет романтичнее, хотя на деле боялся разоблачения! Это как, по-твоему, нормально?

Он печально поскрёб ногтями каштановую щетину.

— Ну… Да, я налажал. И провернул всё с пользой для себя. Но ведь это не отменяет того, что я тебя спас, верно? — приободрился парень. — Без меня тебя бы ангелы сразу сожрали. Ты ведь в коридорах не разбираешься, в тупик бы втесалась, и всё, салют.

— Ты должен был рассказать мне о том, что находится в клетке! — гортанно, всё ещё слегка по-тигриному пророкотала я. — И после этого — не тащить меня в обнимку не пойми куда, а показать творение рук своих! И не скрываться от Артура, и не подставлять его с порталами! Неужели это неясно? Тем более, как я понимаю, ты специально дал мне споткнуться в начале нашего бега — чтобы было на чью кровь активировать клетку!

— А вот и нет! — вспылил Бор, искренне оскорблённый последним предположением. — Про споткнуться — неправда! Собственно, когда ты упала, поранившись, тогда у меня всё и сложилось! И Артур может сколько угодно пытаться выставить меня злодеем — но это не так! Просто я. как бы сказать. я игрок, понимаешь? — Он прикусил губу. — Я люблю риск. Адреналин. И всей душой обожаю озарения. Это как молния: в темноте бытия всё вдруг проясняется, и главное — успеть ухватить удачу за хвост! Когда ты упала там, в коридоре, у меня будто пазл в голове собрался. Лампочка зажглась: как всё одно к одному подходит. Я просто не мог устоять, Вилка! Красота момента, она. она как счастье.

Я явственно заскрипела зубами.

— А на следующее утро? Когда адреналин уже спал, а?

— На следующее утро я ужаснулся тому, что не рассказал всё сразу, и решил оставить всё как есть, чтобы ты не объявила меня врагом народа, — затараторил Отченаш. Потом опустил голову и отвёл взгляд. — Потому что я не лгал, когда сказал, что очень ждал кого-нибудь ещё с Земли. Я правда рад тебе, Вилка. И мне не хотелось ссоры. Хотя она всё равно случилась. Точнее, случается прямо сейчас. Как говорится, от правды не убежишь, да? Мне жаль. Правда жаль. Прости меня.

Я поджала губы.

С одной стороны, я была просто в ярости — на кону стояла моя жизнь, чёрт возьми! С другой стороны, во всех словах и облике Бора сквозила искренняя тоска. Сейчас ему действительно было стыдно — такое вроде не подделаешь. Адреналиновая дуга опала. Эйфория сменилась раскаяньем.

М-да, так себе характер у человека. Опасный. Проблемный. Маятник.

Как говорится: учтём. Нет смысла читать ему нотации, взрослого человека не переделаешь, так что по некотором размышлении я просто процедила:

— Ну и сволочь же ты, а.

— Как я могу искупить свою вину?

— Сгореть в аду на хрен. А пока — отдавай мне цэйры. Семь штук из десяти. Раз тебе для счастья хватает зажегшейся лампочки в голове, то кристаллы оставь нам, ущербным.

— Почему семь, а не пять? — удивился он.

— Три оставлю себе, три отдам Эдинброгу — как роялти за разработку вашей старой схемы и плату за то, что восстановил ангелов. Ещё один нужен сейчас в лазарете. Тебе тоже останется три — согласись, это щедро?

Борис сложил руки на груди и сощурился:

— Вилка, я рад, что ты высказываешь колоссальные познания в математике, но… Мне нужны пять кристаллов минимум. Пардон.

— А мне семь, — я пожала плечами. — Найди недостающие где-нибудь ещё, в чём проблема? Ах да, наверное, в том, что ты сам не в состоянии придумать подобный план, в отличие от Эдинброга.

Борис вдруг зарычал и, ухватив меня за плечи, резко приблизил своё лицо к моему:

— Ты не понимаешь. Ты уже встала на его сторону, и тебе даже в голову не приходит спросить, зачем мне кристаллы.

— Ну и зачем? — я вскинула подбородок.

— Чтобы восстановить своё доброе имя, Вилка, — в глазах Бора плескалась мрачная решимость. — Причём как раз таки в глазах этого твоего идиота, который — цитирую — «вытащит моё сердце голыми пальцами, едва закончится пора экзаменов». Он рассказал тебе про Аманду?

— Н. нет.

— Хм. Я думал, уже рассказал. Приготовился защищаться, понимаешь. Но ладно. Тогда история чуть растянется.

Бор отстранился. Я нахмурилась.