Улыбнитесь, вы уволены

Такое чувство, будто я застукала своего парня в постели со своей лучшей подругой. У меня пока не было даже телефонного собеседования, не говоря уже о таком, для которого требуется деловая одежда.

— Оказалось — туфта, — отвечает Мисси. — Там платят всего семьдесят. То есть это шаг назад.

— Семьдесят тысяч долларов? — выдыхаю я.

Мисси пожимает плечами:

— Это ниже меня.

Звонит телефон.

— Готова к пьянке? Я — да, — заявляет Стеф. — Мой мобильник сдох. Самолет опоздал. Конференция была омерзительная, а еще — есть серьезные новости, но лучше расскажу при встрече.

У меня двадцать долларов. Я внушаю себе, что на одну ночь этого хватит, — как в колледже, когда, порывшись в диванных подушках, наскребала достаточно мелочи на выпивку и чипсы с сыром.

— У меня тоже новости, — сообщаю я. — Ко мне переехала Мисси.

— Что? Шутишь? — хрипит от изумления Стеф. — Ты впустила в квартиру эту клептоманку?

— Как будто у меня был выбор. И потом, ты говорила, что, скорее всего, это просто слухи.

— Ну ладно, ладно, плевать. Я сегодня добрая. Можешь и ее захватить, если она захочет.

— Похоже, придется. Из нас двоих деньги есть только у нее.

Мы встречаемся в баре ресторана «Красный фонарь», потому что Мисси не хочет светиться в «местных забегаловках» и скорее оплатит нам десятидолларовые мартини с манго, чем будет пить дешевое пиво в ирландском кабаке.

— Ну? Что за новости? — спрашиваю я Стеф.

— Э-э… Фергюсон похудел, — отвечает она.

Фергюсон был моим начальником в «Максимум Офисе». Все совершенно справедливо называли его Жирным Фергюсоном. В нем было килограммов сто сорок. От этого Жирный Фергюсон постоянно потел. Даже в самые холодные дни у него были темные круги под мышками и пятно на животе. Я никогда не видела его без повязки от пота вокруг лба. Мне все казалось, что эти его повязки что-то означают, как годовые кольца у дерева, но никакого объяснения я так и не нашла. Они просто были. Как следы от оспы.

— Работать на его компьютере — самая страшная пытка, — говорит Мисси. — Вы знаете, что однажды он засунул в клавиатуру целый ломтик картошки фри? Понятия не имею, как это ему удалось.

Стеф смеется.

— Так сколько он сбросил? — спрашивает Мисси.

Жирный Фергюсон сел на диету задолго до того, как я ушла, и был уже не столько Жирным Фергюсоном, сколько невероятно Съеживающимся Фергюсоном. Я все боялась, что однажды с него упадут штаны.

— Вы бы его не узнали. Он выглядит почти нормально. Потерял еще двадцать килограмм.

— Не тяни, Стеф, — прошу я. — Твоя потрясающая новость не может заключаться в том, что Жирный Фергюсон все еще на диете.

— Ну ладно, с какой начать — плохой или хорошей?

— С хорошей, — не задумываясь, выбираю я. Пусть Мисси фыркает сколько угодно.

— Я ушла с работы! — с гордостью восклицает Стеф.

Я роняю сигарету. Мисси шлепает Стеф по спине:

— Класс!

— Ты ушла?! Ты не понимаешь, что ты натворила!

Не верится, чтобы Стеф добровольно избрала такую жизнь: скрываться от хозяина квартиры, тянуть с оплатой счетов и влезать в долги.

— Я решила, что с меня хватит. Ушла в последний день конференции — не спала почти три дня.

— Но, Стеф, может, ты еще сможешь вернуться? Ты не знаешь, каково оно здесь. Рынок труда сошел с ума.

— Подумаешь. Стану «свободным художником», — отмахивается Стеф.

У меня отвисает челюсть.

— «Свободным художником»? Ты рехнулась!

— Не слушай Джейн. Избавилась от этих мудаков — и правильно. — Мисси стряхивает пепел в мой бокал из-под мартини.

— Стеф, по-моему, тебе нужно хорошенько подумать.

Господи, я говорю совсем как Тодд.

— Поздно. Я сказала Майку, что он гнусный подонок, а Фергюсону — что от него воняет венскими сосисками.

— Ты сказала Фергюсону, что от него воняет?!

Вероятно, в этом месте я должна рассмеяться, но в меня вселился дух Тодда, и я потеряла всякое чувство юмора.

— Хуже: я порекомендовала ему обратить внимание на такое замечательное изобретение современности, как дезодорант.

Мисси хохочет:

— Самый убойный прикол за весь вечер!

— Хоть кто-то оценил. — Стеф с обидой косится на меня.

— Смешно, — соглашаюсь я, но не смеюсь. Мне не дает покоя эгоистичная мысль: теперь почти все мои друзья, кроме Тодда и Кайла, безработные. Бесплатного пива ждать не от кого. — Ты уверена, что уже никак нельзя вернуться? — с надеждой спрашиваю я.

— Я не вернулась бы даже за удвоенную зарплату, — заявляет Стеф.

— Так их, сестренка! — Мисси поднимает бокал с мартини и чокается со Стеф.

— Но если твой уход — хорошая новость, то даже страшно подумать о плохой.

— Действительно. Ну… не знаю, как сказать, поэтому просто скажу как есть.

Я жду.

— Ну, в общем, дело в том… — Стеф останавливается и тревожно смотрит на меня.

— Выкладывай, не тяни.

— Ладно. Слушай. Короче, это касается Майка.

— Ну? — осторожно говорю я, стараясь особенно не надеяться, что его выгнали или что с ним случилось что-нибудь ужасное — например, подцепил где-нибудь проказу.

— Похоже, что Майк, э-э, как бы… — Стеф откашливается. — У Майка есть невеста.

— Брешешь! — вскрикивает Мисси.

Я теряю дар речи. Язык не слушается, в ушах звенит, будто я только что вернулась с концерта «Металлики».