Ум и воля полководца (Сталин в области пограничных явлений)

Антипенко Л Г Ум и воля полководца (Сталин в области пограничных явлений)

Л. Г. АНТИПЕНКО

УМ И ВОЛЯ ПОЛКОВОДЦА

Сталин в области пограничных явлений

Как неоднократно подчеркивал в своих исследованиях испанский философ Ортега - и - Гассет, в окружающей действительности мы видим, как правило, лишь то, что предвидим. И если случается что-то совсем непредвиденное, люди отказываются в это верить. И.В. Сталин принадлежит к тем явлениям всемирной истории, которые выпадают из кругозора абсолютного большинства штатных историков и журналистов. В Великой Отечественной Войне, став во главе народа освободителя, он совершил то, что, казалось, не по силам любому смертному.

Как и в чем Сталин черпал силы во время противостояния мировому злу, "князю мира сего"? В какой-то мере на этот вопрос пытается ответить в своем исследовании кандидат философских наук Л.Г. Антипенко.

Находки автора подрывают фальшивые устои заказного толкования биографии Сталина и определяют направление дальнейших поисков в этом вопросе.

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЯ

С тех пор, как в СССР началась перестройка, мутный поток западной литературы о И.В. Сталине и сталинской эпохе заметно пополнился трудами наших местных сочинителей. Я имею в виду "демократических летописцев" и называю их сочинителями, потому что все они заняты составлением сочинений на заданную тему и, разумеется, в строго заданных рамках. (В рамках либеральнодемократического мировидения вариации на тему о "культе личности", конечно, могут быть очень даже обширными, начиная от воспоминаний дантиста, которому приходилось лечить зубы "злодея", до рассуждений сапожников о высоте каблука в мемориальной обуви).

Было бы неблагодарным делом вступать в какую-либо полемику с мелкотравчатой критикой личности Сталина. Упоминается же она здесь лишь с тем, чтобы с самого начала предупредить читателя: взяв в руки брошюру, он не найдет в ней того, что так назойливо внедряется в его сознание почти всеми нашими средствами массовой информации. Но, с другой стороны, автор отдает себе отчет в том, сколь необычен, глубок и обширен предмет намеченного исследования и сколь трудно изложить добытые о нем знания понятным и общедоступным языком. Если мы хотим знать правду о личности Сталина и его государственной и политической деятельности, надо, не в последнюю очередь, принять во внимание суждения об этом вопросе тех жертв "сталинского режима", которые остаются в памяти народа как святые мученики. Среди них мы находим, в частности, имя П.А. Флоренского. 2б марта 1933 года, будучи тюремным узником, он завершил и передал в руки советской власти статью "Предполагаемое государственное устройство в будущем". (См. журнал "Литературная учеба", май-июнь 1991 г.).

Среди множества ценнейших указаний по улучшению государственно-политического, экономического, бытового обустройства советского общества в статье особенно выделяются строки, отдающие должное волевой личности, противостоящей революционной анархии. "Это лицо, - писал Флоренский, - на основании своей интуиции, пусть и смутной, должно ковать новое общество. Ему нет необходимости быть ни гениально умным, ни нравственно возвышаться над всеми.

Речь идет, однако, о "гениальной воле, которая стремится к цели, еще не обозначившейся в истории". И далее автор более четко очерчивает тип той личности, которая предугадывается в Сталине и от деятельности которой зависит будущее страны. Он пишет: "Будущий строй нашей страны ждет того, кто обладая интуицией и волей, не побоялся бы открыто порвать с путами представительства, партийности, избирательных прав и прочего и отдался бы влекущей его цели. Все права на власть... избирательные (по назначению) - старая ветошь, которой место в крематории. На созидание нового строя, долженствующего открыть новый период истории и соответствующую ему культуру есть одно право - сила гения, сила творить этот строй. Право это, одно только не человеческого происхождения, и потому заслуживает название божественного" (там же, с. 98). Сталин, Гитлер и Муссолини одинаково претендовали на высшее право в управлении жизнью народов своих стран, но Гитлера и Муссолини Флоренский считал всего лишь суррогатами по отношению к истинному самодержцу, коему следует "...подчиняться не из страха, а в силу трепетного сознания, что перед нами чудо и живое явление творческой мощи человечества" (там же, с. 98).