Ума палата

В завершение приоткроем завесу над этим, возможно, столь же известным, сколь и малопонятным термином. Валлерстайн отрицает возможность «национального развития», то есть развития страны как отдельной системы, по крайней мере на протяжении последних 500 лет. Целостной социальной системой, в отличие от национального государства, он считает миросистему, а именно – капиталистическую мироэкономику. Это «общность с единой системой разделения труда и множественностью культурных систем». До ее возникновения существовали также мини-системы, содержащие в своем составе «полное разделение труда и единые культурные рамки. Такого рода системы можно найти только в очень простых аграрных или охотничье-собирательских обществах». Миросистемы возможны двух типов: с общей политической системой (назовем это мир-империей) или без нее (мир-экономика). Испанская империя при Габсбургах предприняла попытку объединить под своим скипетром мир, но ее усилия не принесли успеха – и на развалинах несостоявшейся гегемонии родилась капиталистическая мир-экономика, в которой мы живем до сих пор.

Георгий Дерлугьян

Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы

М.: Издательство Института Гайдара, 2013

Ученик Иммануила Валлерстайна, выходец из СССР, работающий в США, Георгий Дерлугьян занимается исторической социологией. Цель его книги – «ввести в широкий оборот фундаментальные теории последнего поколения, изобретенные для объяснения того, как возник, как устроен и как изменяется наш современный мир». Историческая социология изучает сложные материи, поэтому речь в книге идет «о становлении государств, возникновении классов и наций, противоречиях бюрократии и политического господства, истоках религиозных верований, о капитализме и кризисах, о социалистических движениях и революциях». Повестка, как видим, безразмерна, но автор фокусируется на трех темах: макросоциологии (мир как историческая система), социологии постсоветского пространства и проблемах современного обществознания как науки. Жанр – научно-популярный, стиль – легкий, так что отлично подходит для знакомства с последними достижениями исторической социологии.

Для разминки возьмем тему Октябрьской революции. Почему победили большевики? Поздняя Российская империя совершила впечатляющий модернизационный скачок, но его результаты оказались совершенно недостаточны, чтобы на равных с великими державами Запада решать судьбы мира. Напротив, перемены «усугубляют зависимость от западных кредиторов и все равно не поспевают за ростом крестьянского населения, которому отчаянно не хватает ни земли, ни рыночных возможностей, ни современной образованности». Россия в 1900-е годы опасно балансирует на грани между имперской Европой и колониальной Азией, то есть между ролями империалистического хищника и его жертвы.

Секреты успеха европейцев в завоевании всего мира известны. Во-первых, «капитализм с его бесконечным стремлением к новым рынкам и техническим инновациям». Во-вторых, «рациональная бюрократия, способная выстроить государственную власть ранее невиданной глубины проникновения в общество». В-третьих, «„органическая солидарность“, чувство принадлежности к великой Нации и равноправной Республике, пришедшее на смену традиционному крестьянскому послушанию авторитетам церкви и монархии». По всем трем параметрам царская Россия ощутимо отставала: «лишь очаговая индустриализация, поверхностная бюрократизация и хронический раздрай в идейно-эмоциональной сфере, где крестьянство грозило помещикам пугачевщиной, интеллигенция противостояла власти, а подчиненные национальности мечтали о независимости».

Секрет победы большевиков – в том, что они «добились прорыва во всех трех направлениях». Они не просто взяли власть, они смогли ее удержать, что гораздо сложнее! Только политический талант Ленина и организационный – Троцкого смогли решить эту задачу, но как именно? «Уже в ходе Гражданской войны Ленин заложил основы организационной архитектуры СССР: номенклатурный аппарат, военно-плановое хозяйство, национальные республики. Эти институты обеспечивали выживание СССР в течение трех поколений. Они же СССР и похоронили».

Номенклатура выросла из института политкомиссаров, придуманного еще якобинцами и необходимого, чтобы Красная армия не разбежалась под ударами белых. Но «большевики пошли дальше, сплавив воедино мессианскую идею с методами военной диктатуры и сделав это повседневным госуправлением». Так возникла непредусмотренная Вебером разновидность бюрократии – харизматическая, «соединившая силу государства с идеей прогресса и преодоления старого мира».