Умереть, чтобы жить

Конечно, простила. Но раз она объявила войну, значит, должна придерживаться правил игры.

— А я хотел, чтобы мы сегодня как-нибудь по-особенному провели день.

— Правда? — и глаза ее засияли, но потом, вспомнив, что она все же на него обижена, сказала: «Мы все огорчаемся, если на самом деле все происходит не так, как мы хотели».

«Она говорит, что ты расстроил ее, придурок», — подумал он и, смотря ей в глаза, сказал:

— Кать! Ну перестань на меня обижаться, пожалуйста! Ну хочешь — ударь меня, скажи еще раз, что я идиот, тупица, болван! Только не молчи! У меня от твоего молчания звенит в ушах!

«Первое сражение за мной», — улыбнулась она, — и, несмотря на то, что я тебя давно простила, это только начало, Хен!»

— Хорошо! «Не буду больше обижаться!» — сказала она вслух. И как по — особенному мы проведем день?

«Подозрительно быстро она согласилась, — думал он. Будь начеку, Хен! Уверен, что месть еще впереди».

— Просто пойдем за мной, — он протянул ей руку.

— Пойдем, — она не стала мешкать, сомневаться, тоже подав ему руку.

***

Странным было чувство, с которым он держал ее за руку. Странным было то, что ничего не нужно было говорить. И это молчание было таким многословным, что не только не напрягало его, а, наоборот, приносило умиротворение. Будто все, что ему было нужно сейчас, — это просто держать ее за руку.

«Это и есть момент близости? Когда всего себя вот так вверяешь ей? И знаешь, и уверен в том, что она все понимает правильно?», — думал он.

Они практически подошли к какому-то обрыву. Он достал из кармана платок и спросил:

— Можно я сделаю одну вещь?

— А можно мы сделаем ее немного подальше отсюда? — боязливо смотря вниз, сказала она.

— Я хочу, чтобы ты сделала это именно здесь, именно со мной.

— Я до судорог боюсь высоты.

— Я это знаю, Катя. Я слышал, когда ты бредила.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас взглянула в глаза своему страху?

— Хочу. И хочу, чтобы ты сделала это вместе со мной.

Она поняла: он хочет показать ей, что ему можно доверять, что он надежен настолько, что с ним можно чувствовать себя в безопасности.

— Хорошо, — она взяла платок из его рук, — ты только пой мне что-нибудь и крепко держи мою руку.

— Буду держать так крепко, как только смогу.

Она стала завязывать глаза и поняла, что у нее дрожат пальцы. Оставшись в полной темноте, она спросила:

— Где ты, Хен?

— Я рядом. Я здесь.

Она протянула ему обе руки. Он видел, что ее губы дрожали, чувствовал ее озноб. Взяв ее руки в свои, он попросил:

— Сделай шаг вправо.

— Но там…

— Ты веришь мне?

— Верю.

— Тогда смело сделай шаг вправо.

Она выдохнула. Он просто кожей почувствовал ее страх и повторил:

— Смело сделай шаг вправо. Я здесь. Я рядом. Я никуда не уйду.

И она, набрав воздух в легкие, шагнула вправо.

— Ты молодец! — сказал он.

Она чувствовала, как сердце так быстро колотится, что трудно было дышать.

— А теперь проверь, есть ли под правой ногой земля.

Она осторожно, будто измеряя в водоеме температуру воды, сделала это и поняла, что наполовину стоит над пропастью. Быстро поставив ногу назад, она стояла, вцепившись в пальцы его рук. И, кажется, была готова рыдать.

Он почувствовал, что с ней происходит. Подойдя ближе и взяв ее за плечи, сказал:

— Я рядом. Верь мне и ничего не бойся.

— Я верю тебе, Хен.

— Возьми меня за руки. И просто слушай мой голос. Давай дойдем до конца.

И она вложила свои пальцы в его руки, ведь это была единственная нить, за которую она могла держаться в кромешной тьме, и медленными шагами пошла вперед.

Он напевал ей песню, которую слышал от мамы. И медленно, шаг за шагом, двигался спиной назад.

Дойдя до раскидистого дерева, на самом конце обрыва, он сказал:

— Ты можешь снять платок.

Она сделала это и на несколько секунд солнечный свет ослепил ее настолько, что она ничего не могла видеть.

— Посмотри, — продолжил он, — обернись назад. Ты смогла пройти весь этот путь.

Она повернула голову назад и разревелась. Так неожиданно и громко, что он опешил. А потом, развернувшись, ушла в сторону, села не землю и, обняв колени, продолжала рыдать.

Он стоял, облокотившись о дерево, понимая, что ей нужно остаться одной. Что ей нужно выплакаться. Что ей нужно освободиться. И он готов был терпеливо ждать.

И вдруг она неожиданно встала и уверенными шагами пошла к обрыву. Подойдя к самому краю, она широко расставила руки, подняла голову вверх и закричала, криком победителя.

***

Он смотрел на нее, восхищенно улыбаясь, удивляясь тому, сколько силы в этой хрупкой женщине.

— Пойдем туда, где цветы, Хен, — неожиданно предложила она.

— Раз ты этого хочешь, пойдем, Катя.

Они опять молча шли… И снова слова были лишними.

Он первым улегся на траву.

— Ты стала свободнее? — смотря на нее, спросил он.

Ее охватило такое чувство нежности к этому человеку, что сердце сжалось в кулак, и заломило каждую клетку тела.

Она убрала прядь волос с его лба и погладила еще недавно переломанными пальцами по щеке. Хен перехватил ее запястье, положил ладонь на свою щеку и поцеловал с тыльной стороны, а потом по очереди каждый из пальцев.