Умереть дважды

Наконец, измученные до предела пирожками и постоянными побудками ночных таможенников и пограничников, ранним, хмурым утром мы прибыли на пражский вокзал. Моросил мелкий противный дождик. По перрону кое-где расхаживали парами полицейские. Я объяснила Маргоше, что патруль встречает каждый московский поезд из-за участившихся случаев вооруженных грабежей. Надо отметить, что "местный криминал" в то время состоял исключительно из выходцев из бывших советских республик.

Выход пассажиров из нашего вагона на перрон был осложнен тем, что к одной из пневматических дверей был намертво привязан чей-то гоночный велосипед. Может, его хозяин ехал в Германию и поэтому спал сном праведника в одном из купе (все-таки было шесть утра), а, может, он сошел на одной из остановок в Польше, и пневмо-двери закрылись, оставив его «за бортом». Кто знает… Цепь, которой был примотан к двери велосипед, была очень внушительная, венчал ее амбарный замок. Проводница наша, как назло, куда-то запропастилась. Может быть, она была новенькой и тоже решила побродить по перрону в Польше, ну и…

Решив форсировать события самостоятельно, все пассажиры выстроились в длиннющую очередь в коридоре и очень нервничали: поезд стоял в Праге всего несколько минут, поскольку должен был проследовать в Аахен. Общее количество чемоданов было весьма внушительным, но мы с Маргошей, потрепав нервы себе и другим, все-таки справились с нелегкой задачей и наконец-то потные и злые вывалились на перрон самыми последними.

Я огляделась. Нас никто не встречал. Понятно! Лана опять проспала! Вот сколько ее помню, она никогда еще не встретила меня вовремя.

Маргоша почему-то сильно занервничала, наверное, пирожки еще «играли» в ее желудке:

– Да уж! Картина Репина «Не ждали». Нас кто-нибудь собирается вообще встречать?

– Да не бойся ты. Если и не встретит никто, я знаю, куда ехать. Не пропадем. Возьмем такси, – успокаивала я подругу.

Едва я сказала это, как вдали показалась маленькая хрупкая фигурка Ланы, бегущей по перрону. Одета подруга была, несмотря на лето, в довольно теплую куртку и джинсы, а ее не слишком густые белокурые волосы были забраны в пучок. Как бы извиняясь за опоздание, она еще издали замахала нам рукой, а, приблизившись, натужно улыбнулась:

– Ой, девчонки, простите, еле припарковалась. Поэтому и опоздала. – И Лана затараторила о трудностях раннего пробуждения, очереди на бензоколонке, раннем звонке подруги и т.д.

– Да, ладно тебе, не оправдывайся. Проспала, небось, как всегда, – пробурчала беззлобно я.

Последовали дежурные объятия, принятые «новорусским» этикетом. Зачем его придумали, ума не приложу. Лично меня всегда раздражает, когда две дамы, ненавидя, что есть мочи, друг друга, церемонно прикладываются щечками друг к другу у всех на глазах:

– Здравствуй, дорогая! Как я рада тебя видеть!

– Привет, милая! Как дела?

Чмоки-чмоки…

По счастью, мы с Ланой не такие, поэтому и объятия вышколенной «пани Бабановой» я восприняла как должное.

Быстренько познакомив подругу с Маргошей, я стала расспрашивать Лану о действительной цели нашего приезда.

– Потом, потом, – отмахнулась от меня Лана и жестом подозвала носильщика, который благополучно довез на тележке наш багаж до машины.

Маргоша выпучила глаза, увидев, какой автомобиль ждет нас на парковке. Темно-синяя красавица «Mazda RX-7"! Шикарная гоночная машина, в которой пассажиры на передних сиденьях почти что лежат.

– Зачем вы столько барахла с собой притарабанили? – изумилась Лана, ворочая в багажнике наши сумки туда-сюда, чтобы багажник закрылся, – знала бы, так приехала бы за вами на «Volvo», а то, боюсь, что все авоськи и не влезут.

Ворчала она, конечно, зря. Потому как багажник у «Мазды» был весьма объемный, несмотря на то, что машинка казалась просто игрушечной.

Только мы сели, как «игрушечка» рванула с места примерно пятьдесят километров в час и понеслась по шикарной дороге, без единой выщерблены.

Сзади послышалось одобрительное покряхтывание Маргоши. Я удивилась. Похоже, подруга сейчас явно не боялась ехать, не то, что в Москве. «Наверное, просто она опасается отечественных автомобилей», – решила я про себя, а вслух произнесла:

– Марго, обрати внимание, какая красотища вокруг.

Но мне не к чему было концентрировать ее внимание. Маргоша ехала, открыв рот, и вращала головой, как флюгером. Из динамиков вырывались наружу сексуальные стоны и пение с хрипотцой Хулио Иглесиаса, машинка неслась по дорожному серпантину с идеальным покрытием, вокруг были зеленые холмы и горы.

Неожиданно, при выезде из туннеля, горный ландшафт сменил равнинный. Везде, куда только хватало глаз, простиралась неувядающая красавица-Прага, с ее узкими мощеными улочками, островерхими соборами, просторными площадями, небольшими, аккуратными домиками с красной черепицей на крышах.

Шпалерные розы повсеместно, словно сорняки в Подмосковье, свисали с заборов и изгородей. Красные, розовые, фиолетовые, оранжевые, белые, голубоватые…