Умереть и встать

— Ренуар! — визгливый девичий возглас заставил мужчину одним движением оттолкнуть мальчишку от себя. Тот и так едва держал равновесие, а потому плюхнулся в невысокий сугроб возле замызганной стены, как следует приложившись затылком. — Дворец поднят на уши! У Его высочества лихорадка и даже меня привлекли к твоим поискам, будь ты проклят! Я сбилась с ног, ты только посмотри, во что превратились мои сапожки!

В доказательство своих слов девчушка лет семи с черно-белыми волосами задрала подол своего шерстяного платьица и явила миру миниатюрные замшевые сапожки на невысоком каблучке, облепленные влажным снегом по самую щиколотку.

— Прошу прощения, маленькая госпожа… — поспешил извиниться мужчина, отвесив до смешного низкий поклон. — Разумеется, тотчас отправлюсь во дворец.

— Карета ждет на главной улице, — вскинула Анна-Мария подбородок и хмыкнула себе под нос. — Это кучер увидел, как ты сюда улепетываешь. А я ему сказала, что Ренуар — крыса, поэтому пошел к своим.

— Очень остроумно, маленькая госпожа, — раздался смущенный смешок. — Очень остроумно.

Не дожидаясь очередного приглашения, незнакомец отвесил еще один нелепый поклон и широкими шагами покинул переулок тем же путем, которым сюда явился.

Мальчик и девочка встретились взглядами.

И в тот же момент Марло захотелось провалиться сквозь землю, в самое Пекло. Вообще, куда угодно, лишь бы исчезнуть с глаз своей неожиданной спасительницы и не сгореть со стыда. Вдруг, она всё видела?.. Хотя, кто он, а кто она… Какое ей может быть дело до Марло?

Но вопреки всем ожиданиям мальчишки, в Преисподнюю он не провалился. А девочка, получше укутавшись в пальтишко с меховой оторочкой, направилась прямо к нему. Вытаращив глаза, рыжий с опаской наблюдал за тем, как шаг за шагом «маленькая госпожа» сокращает расстояние.

Зажмурился. Почему-то ему показалось, что его ударят. Нет, он был уверен в этом. Оказался не в том месте и не в то время. Какие там отговорки существуют в знатных кругах, когда господа без видимой на то причины поднимают руку на своих слуг?

Но он не слуга! Он…

Что-то жалобно звякнуло, коснувшись его ног.

… он свободный! А также голодный, совершенно замерзший и еще никогда не был напуган до такой степени.

Когда Марло открыл глаза, девочки в переулке уже не было. Лишь он, полусидящий у стены, с небольшим бархатным мешочком на коленках.

Десять золотых?

Он пересчитал блестящие монеты несколько раз, перебирая грязными дрожащими на холоде пальцами.

За что? За мое молчание? Из жалости? Ради насмешки?