Умереть на рассвете

Новая форма, которую Иван Николаев успел получить перед демобилизацией, сидела как влитая. Все-таки годы службы даром не прошли — в шинели с "разговорами", при солидных усах, выглядел не меньше, чем на командира батальона. Ну, в губернском городе и за комполка сойдет.

— Я, товарищ, на вынос хотел, — солидно ответил Иван. — Негоже мне тут, с этими…

— Понимаю, товарищ краском. Но не положено-с, — с сожалением вздохнул парень. — По правилам, клиент должен заказ за столиком сделать. Спиртные напитки на вынос продавать запрещено-с!

— Да ну, скажешь, запрещено, — хмыкнул Иван. — Ты же, Кузя, должен знать — мне лишнего не надо.

Парень переменился в лице. Николаев когда-то собственноручно поймал его, когда тот тащил из опломбированного вагона мешок с зерном. Иван имел полное право пристрелить расхитителя народного добра прямо на шпалах, но пожалел. Надавал парню по шее и отпустил восвояси, обозвав почему-то Кузей.

Кузя на самом-то деле был Ванька Сухарев, а зерно пытался украсть, потому что после гибели отца мать и младшая сестра умирали с голоду.

— Иван Афиногенович, для вас… — прошептал Сухарев. — Все в лучшем виде. Только, — замялся он. — Лучше бы с черного хода. Увидит кто, вони будет.

— Лады, — покладисто согласился Николаев. Ну, зачем парня подводить?

Пока огибал длинное здание, Сухарев уже переминался в проеме дверей.

— Вот, — стал он совать в руки Ивану свертки и бутылку.

— Сколько с меня? — поинтересовался Николаев, распихивая гостинцы по карманам.

— Да вы что, Иван Афиногенович?! — замахал парень руками. — Мешок тот всей нашей семье жизнь спас.

Зерно Иван парню утащить позволил. Вначале корил себя за мягкотелость, потому что вагон предназначался для Петрограда, а потом жалел, что не разрешил забрать два мешка — вагон позабыли прицепить к составу и загнали в тупик, где хлеб сожрали крысы. А из-за мешка произошли неприятности — Мусик Рябушкин написал на своего начальника кляузу. Если бы Иван не ушел тогда на фронт, то неизвестно, во что бы это вылилось.

— Да нет, не надо задаром, — покачал Иван головой, вытаскивая из кармана горсть бумажных денег, что оставались от выходного пособия да от выручки за трофейные сапоги. (Наткнулись на остатки белогвардейского обоза, разграбленного буденновцами).

— Точно говорю, не надо, — стал отпихивать парень протянутые бумажки. Потом, оглянувшись, прошептал: — Нэпманы из Петрограда — которые под мужиков в армяках фасонят, второй день пьют. Ну, денег, понятное дело, не считают. Так что — за ихний счет.

— Эх, Кузя-Кузя, — вздохнул Иван и сунул все бумажки, что были в горсти, в карман Ванькиного фартука. — Отродясь объедками не питался!

— Гордый вы, — не то с уважением, не то с насмешкой, проговорил Сухарев.

— Какой есть, не переделать, — хмыкнул Иван. — Если понадобится — заработаю. А нет — силой возьму. Просить Христа ради да подъедать за кем — точно не пойду.

ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ В ОЗНАМЕНОВАНИЕ 2-ЛЕТНЕЙ ГОДОВЩИНЫ СВЕРЖЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ 11 МАРТА 1919 Г. № 1948

Череповецкий Губернский Исполнительный Комитет доводит до сведения всех учредителей города Череповца и Череповецкой губернии, а также и всего населения, что с 12-го сего марта 1919 года улицы города Череповца переименованы и впредь они будут называться:

1. Воскресенский пр.	Советский пр.
2. Покровская ул.	ул. Зиновьева
3. Петровская ул.	ул. Труда
4. Александровский пр.	пр. Луначарского
5. Милютинская ул.	ул. Деревенской Бедноты
6. 2-я Покровская ул.	ул. Р. Люксенбург
7. Благовещенская ул.	ул. Социалистическая
8. Дворянская ул.	ул. Пролетарская
9. Источническая ул.	ул. Детская
10. Заводская ул.	ул. Володарского
11. Тюремный пер.	пер. Диктатуры
12. Федосьевская ул.	ул. Красноармейская
13. Коржавская ул.	ул. К. Маркса
14. Садовская ул.	ул. Энгельса
15. Крестовская ул.	ул. Ленина
16. Казначейская ул.	Ул. Коммунистов
17. Сергиевская ул.	ул. К. Либкнехта
18. Соборный пер.	Ул. Красный пер.

19. Северный бульвар	ул. Заря Свободы
20. Благовещенская пл.	пл. Революции
21. Соборная пл.	пл. Интернационала
22. Сенная пл.	пл. Красная
23. Торговая пл.	пл. 25 октября.